—А Бьёрн Острозубый не хочет никого оскорбить отказом и поэтому объявил Великое Испытание…— закончил за него Жак.— Хм… Теперь понятно…
—Именно!— подняв указательный палец, ответил Лейф.
Любопытно, а ведь мне казалось, что между конунгом Винтервальда и королем Вестонии уже все договорено. Лорд Грэй, несомненно, самый сильный страйкер, которого мне доводилось видеть. Даже Дикий Герцог на мой взгляд послабее был. Но даже так, кто может дать гарантию его победы в этом испытании? Наверняка среди претендентов из северян найдутся сильные одаренные. Несомненно, Бьёрн Острозубый затеял какую-то свою игру. Либо у них с Карлом III действительно все уже договорено и других претендентов ждет много сюрпризов.
Тем временем Лейф пафосно продолжал:
—Все, что произойдет этой зимой навсегда останется в памяти наших потомков!
—Уже известно, что задумал конунг?— спросил Жак и с усмешкой добавил: — Только не говори мне, что славные горожане Фьёрдгарда живут в неведении.
Хозяин таверны кивнул и улыбнулся.
—Ни для кого уже не секрет, что испытания пройдут в Ледяном Фьёрде. Конунг построил там большую арену, где сойдутся в смертельном бою лучшие воины со всего Мэйнленда.
Кстати, о них…
—Количество стягов с гербами знатных родов, прибывших в Фьёрдград поражает воображение,— кивнул я.— К стыду своему, вынужден признать, что многие из них мне неизвестны. Например, голова черного вепря на желтом фоне…
—Ярл Сигурд Кровавый Меч, старший брат нашей королевы Маргарет,— важно кивнул Лейф.— Это его стяг. Вместе с ним прибыла его дочь, Хельга Отважная, сильнейшая целительница.
Вот, значит, как зовут Лже-Таис.
Хозяин таверны хотел было еще что-то сказать, но его довольно бесцеремонно прервал громкий требовательный выкрик со стороны стойки.
—Эй! Это ты здесь всем заправляешь?
Лейф, недовольный тем, что его прервали, нахмурился и обернулся.
У стойки стоял пухлый розовощекий мужчина, одетый по последней вестонской моде. В его маленьких близко посаженных глазах читалось презрение, а мясистые губы были брезгливо искривлены.
Пухляш, всем своим видом напоминавший напыщенного индюка, обращался к Лейфу на вестонском с заметным акцентом. Мне уже доводилось слышать такое произношение и не один раз. Видимо, кто-то из бергонских вельмож тоже решил попытать удачу в Великом Испытании.
—Все верно,— кивнул хозяин таверны.— Мое имя Лейф Рене, а вы…
—Да-да,— отмахнулся от Лейфа «индюк».— Я — Пьер Леже, третий камердинер его сиятельства графа Этьена де Морне, который послезавтра прибудет в Фьёрдград для участия в Великом Испытании. В этом захолустье всего лишь несколько гостиниц и доходных домов, и все они уже заняты. Мне посоветовали твою таверну как приличное заведение…
Сказав это, третий камердинер обвел презрительным взглядом зал и продолжил в приказном тоне: — Радуйся, тебе будет оказана высокая честь! Мой господин остановится в твоей таверне. Он займет весь второй этаж. Но, прежде чем это произойдет, ты должен показать мне все комнаты. Я обязан убедиться, что с ними все в порядке. И поторопись, у нас мало времени. Прикажи своим людям начинать уборку и…
—Увы, но мест нет,— перебил его Лейф.
Несмотря на надменный тон Пьера Леже, хозяин таверны был спокоен. Должно быть, такие посетители здесь не редкость.
—Как это нет?!— возмущенно воскликнул третий камердинер. Он явно не собирался так просто сдаваться.— Мне сообщили, что у тебя пустует весь верхний этаж.
—Видимо, вас неверно информировали,— пожал плечами Лейф и добавил, кивнув в мою сторону: — Весь верхний этаж занят шевалье Ренаром.
Маленькие глазки «индюка» тут же смерили меня надменным взглядом. Толстые губы Пьера Леже скривились в снисходительной улыбке.
—Вероятно, ты меня не расслышал, любезный,— произнес он почти торжественно.— Мой господин — граф Этьен де Морне. Его род — один из самых богатейших и древнейших в Бергонии. А еще его сиятельство сильнейший страйкер. Разве ты не понимаешь, какая честь тебе оказана? Подумай о престиже своего заведения. Вряд ли какой-то безвестный шевалье своим присутствием поднимет его репутацию на столь высокий уровень, как мой господин. Кроме того, тебе щедро заплатят. Ну так как — мы договорились?
—Вероятно, это вы не поняли,— самообладанию Лейфа можно было только позавидовать.— Как только все узнают, что Лейф Рене, польстившись на звонкую монету, выставил на улицу своих постояльцев, моей репутации и репутации моего заведения наступит конец.
«Индюк», приподняв подбородок, гневно блеснул своими маленькими глазками. Лейф спокойно выдержал его взгляд и хотел было вернуться к нашей прерванной беседе, но третий камердинер графа де Морне не дал ему этого сделать.
Он довольно шустро обогнул хозяина таверны и навис над нашим столом. Быстро окинув нас наметанным взглядом, он безошибочно определил, кто из нас кто.
—Ваша милость,— притворно-вежливо обратился он ко мне.— Не соблаговолите ли вы уделить мне немного вашего времени?
—Полагаете, вам удастся меня чем-то заинтересовать?— решил подыграть я нахалу. Похоже, его хозяин граф действительно важная шишка в Бергонии, раз даже его третий камердинер ведет себя, словно он сам является, как минимум, маркизом.
Видимо, тон моего голоса показался Пьеру Леже благожелательным, он тут же оживился и доверительным голосом произнес:
—Я просто уверен в этом!
Его пренебрежительный взгляд, его высокомерная улыбка — все говорило о том, что меня уже просчитали и на мне уже висит ценник. Отчасти я понимал этого Пьера. Несмотря на неблагородное происхождение, его собственный наряд был в два раза дороже моего. Таких шевалье, как я, на его веку было множество. Осталось лишь сойтись в цене.
А вот моих спутников мой тон не обманул. Жак и Люкас, улыбаясь, переглянулись и приготовились.
—Что ж,— пожал плечами я и, откинувшись на спинку стула, добавил: — Это будет любопытно послушать.
Пьер Леже весь подобрался. В его маленьких глазках я заметил искорки радости. Видимо, в своих мыслях он уже представил себе, как избавился от простака шевалье, и как получает похвалу от своего господина.
Он потер свои пухлые ладошки и произнес:
—Ваша милость, вы ведь не будете отрицать, что такому благородному господину, как граф де Морне не пристало ночевать на сеновале, как какому-нибудь простолюдину?
—Вы правы — не буду,— покачал головой я.— Скажу больше, я считаю такую ситуацию вопиющей несправедливостью.
Пьер Леже улыбнулся еще шире и продолжил:
—Мы оба понимаем, что его сиятельству необходим комфорт, соответствующий его статусу.
—Еще бы!— охотно согласился я.
Пьер Леже, как заправский фокусник, извлек из-за пазухи пухлый кошель.
