что-ли? Видно, еще не очень опытный. Ладно, разберемся…
Картина, которая предстала перед моими глазами, как говорится, была маслом: голой задницей кверху, уткнувшись лбом в угол тамбура, спит совершенно пьяная девица. Похрапывает, слава Богу. Значит, живая. Уже хорошо. Вокруг стоит бригада Степаныча, мужики смущены, прячут друг от друга глаза. Увидели меня, обрадовались, один начал нервно смеяться.
Понимаю. Сцена – неприлична до омерзительности. И куда её теперь такую? Раньше хоть вытрезвители были, а теперь в середине дороги никуда не ссадишь…Уснула в позе, которая как будто говорит: «нате, пользуйтесь!». Сумка рядом – модная, дорогая, но сразу видно – «девушка» специальная…
Пришлось мне, в общем, самой на неё трусы надевать– они рядом вместе с брюками валялись(брюки тоже очень дорогие, кстати, у меня таких в жизни не было, а теперь уже точно не купить, никогда). Туфли на каблучищах тоже рядом,– ну куда такие в дорогу, но, видимо, тоже – «форма». Документы оказались в сумке, билет – там же. Содержимое сумки, вообще, тоже какое-то всё … проституцкое, честное слово, даже описывать не буду, – до сих вспоминать противно, как мы это всё протоколировали .
Вообще стыдобища такая, мужики деликатно отворачиваются, а мне так как-то прямо обидно за всех приличных, что-ли, молодых девчонок стало, да и за женщин вообще.
Ну составили мы протокол, опись. Попросили мужиков из компании в ресторане свидетелями быть. Мало ли что там у неё, пока она валялась, пропало. Нормальные люди оказались– согласились, подписали. Охранники отнесли эту пассажирку в свободное купе. К утру, когда прибыли, она проспалась, накрасилась и, как ни в чем ни бывало, помахивая сумочкой своей, по перрону так мимо моего купе продефилировала. Я еще тогда, помню, подумала: «какая у неё мать?».
Потом, конечно, на собрании все смеялись, но ведь она и замерзнуть могла(дело было осенью и ночи уже холодные) или предьявить потом, что её или обворовали , или еще чего сделали– мало ли, всякое ведь бывает. Так что хорошо, что всё обошлось.
А протокол этот потом, кстати, наверняка ускорил распоряжение об ограничении продажи алкоголя в поездах. Вот так. Так что «девица» эта, которая, по словам той ресторанной компании, к ним безрезультатно приставала, а потом обиделась и ушла, тоже послужила на пользу общему делу :теперь в вагонах-ресторанах поездов ничего крепче пива не продают. И это– правильно. Чем трезвее пассажиры, тем на рельсах безопаснее, да и нам, проводникам и охране поездов, работать поспокойнее.
Случай второй. Произошел в следующую мою смену, оказавшуюся, к моему облегчению, на этом направлении последней.
В поезде вроде всё успокоилось. Обычно самые критичные первые два-три часа. Потом все, обычно, засыпают, если повезет и нет буйных. Иногда мне удаётся тоже вздремнуть пару ночных часов, я так и собралась сделать, – назавтра утром мне уже надо было состав принимать, меня снова на южное направление вернули. Не успела закрыть дверь в купе, как стучится кто-то. Открываю. Стоит перепуганный мужчина, возмущенный такой. Одет прилично, бизнесмен, но какой-то весь …ловкий, что-ли,– такими раньше снабженцы бывали. В общем, проныра. Но молодой, лет 40, не больше. И, похоже, алкоголем потягивает, или показалось?
– Здравствуйте, у меня телефоны украли. Я в купе с какой-то теткой, я прикорнул, проснулся, хватился– а телефона нет. Он у меня очень дорогой! И что теперь делать-то?
Вызываю Степаныча. Они заходят с бригадой с двух сторон(по инструкции). Из противоположного тамбура выходит такая дамочка. Миниатюрная, бледненькая, лет 40 тоже или около того, в очках. Увидела меня с потерпевшим, зашла в купе. Туда же с двух сторон зашли Степаныч с двумя из охраны и пассажир этот. Назовём его Петров, хотя фамилия другая была.
Ну и, в общем, понеслось…
Выяснилось, что пассажирка, сразу предъявившая документы, билеты и свой багаж для досмотра, давно не ездила в поездах и не знала, что есть такое «женское купе» и что при покупке билета надо указывать несогласие на перемещение с лицом другого пола. Не сообразила она( по её словам) и что можно поменяться на свободное место уже во время передвижения. Петров же, действительно( по его словам), снабженец, ещё у кассирши на вокзале выяснил, что в купе поедет с одинокой женщиной, «которая не возражает». После удачного какого-то тендера в Москве он «немножко» перед поездом выпил( охрана нашла пустую бутылку из-под виски в углу), сгонял в ресторан и решил угостить даму мартини. Початая бутылка стояла на столике в купе.
При появлении охраны дамочка не растерялась и даже обрадовалась. На вопрос : -«Почему сразу не поменялись?», – ответила, что она антикризисный управляющий и самоуверенно решила,что «такие ей не опасны».
Во время выяснения ситуации один из нашей охраны стоял в дверях купе, облокотившись на верхнюю полку. Тюк с бельем сполз и телефоны нашлись, спрятанные наверху под подушкой.
Петров после этого сказал так:
–Ребят, ну ладно, извините, это моя тёлка, давайте, всё, мы сами тут разберемся.
Дамочка, сидя напротив Петрова, рядом со Степанычем, храбро парировала:
– Тёлками ты будешь называть своих подружек, понял, ты,– козёл!
Пассажир Петров после этих слов стал шарить по карманам и, уже обращаясь к нашим из охраны, сообщил, что у него пропал бумажник . Глядя на Степаныча, он сказал так:
–Слушай , мужик, это же ты меня вел сейчас по коридору, отдай бумажник, прошу тебя, пожалуйста!
Представляю, как парни себя почувствовали в тот момент. ..
Степаныч, оставив двоих с Петровым в купе, увел пассажирку в тамбур, расспросить , не беспокоя других любопытных. Как раз была остановка и в соседнее со скандальным купе с двумя друзьями, (похоже, тоже припрятавшими кое-что под столик), прибыла еще одна женщина. Верхняя полка, внизу два мужика, мест в «женском купе» не было, а ехать – надо. В общем– еще одна потенциальная ситуация.
Пока Степаныч с дамочкой в тамбуре разговаривал, я новенькую сама разместила и попутчиков попросила её не обижать. Ну а те что:– Конечно-конечно, – говорят, – мы всё понимаем! – А один всё на охрану возле соседнего купе с интересом так поглядывает.
В общем, Степаныч решил, что, похоже, Петров сам к дамочке полез, а та его как-то так осадила, что он взбеленился, оделся быстро и, пока та в тамбуре отстаивалась, телефоны свои спрятал и ко мне заявлять пришел. Про бумажник Степаныч мне тоже рассказал – его охранники тоже быстро у Петрова же под подушкой нашли. То есть он серьезно приготовился-то: если, значит, с телефонами не пройдет, дальше – пропал бумажник. ..И ведь действовал-то мгновенно, даром что пьяный
