всю оставшуюся жизнь. Мужчина, который является отцом моей дочери. И который смотрит на меня так, будто вовсе не рад видеть.
Уголки губ Эмиля приподнимаются. Я не знаю, что творится у него в голове, но он отчетливо дает понять, что мне трындец. Даже если я сейчас напишу заявление на увольнение — он меня не отпустит. Уж таким категоричным он выглядит. Ведь знаю я Бестужева прекрасно.
— Это шутка судьбы, — продолжаю смеяться я. — Теперь понятно, почему он так бесился, — веду подбородком в сторону, имея в виду Глеба.
— Он еще долго будет беситься, — строго заявляет Бестужев с нотками злости. — Ты что-то хотела сказать?
Что я хотела сказать? Да ничего. Стало любопытно увидеть нового владельца. И, честно говоря, я безумно рада, что это Эмиль. Неудивительно даже. Он всегда был умным человеком, хоть и притворялся немного тупым. Достиг он вершин явно не за чей-то счет, как это случилось с Салтыковым. Тому отец наследство огромное оставил, но Глеб все постепенно профукал.
Что же я хочу ему сейчас сказать… Лучше действительно на его шею брошусь, обниму, расцелую. Вдохну безумно любимый аромат, по которому дико соскучилась.
В глазах щиплет. А к горлу подкрадывается комок обиды. Ведь он так просто ушел когда-то… А мог бы остаться и пойти до конца. Или же забрать меня с собой. Однако Эмиль решил, что без меня ему лучше будет. Возможно, он был прав. Ведь Салтыков вместе со своим и моим отцом не оставили бы его в покое.
Не знаю. Я всю жизнь «не судьба, значит, быть нам вместе» говорила и жила дальше.
Но та самая судьба снова сталкивает нас лбами. Зачем? Чтобы вновь сблизить и опять же раскидать нас по сторонам? Чтобы сердца наши на куски разорвать? Так у меня и без того его нет. Пусто там. Эмиль вытащил несколько лет назад и с собой забрал.
— Приятно познакомиться с вами, босс, — подхожу, протягиваю руку. Эмиль ее сразу же пожимает. — Зашла просто познакомиться. Стало любопытно, почему мой муж, который так упорно настаивал, чтобы я осталась тут работать, сегодня, как бешеный бык, зашел в мой кабинет и приказал, чтобы я свалила домой. После того, как напишу заявление на увольнение, естественно. Но если вы решите, что для меня будет лучше остаться тут… То я с удовольствием останусь.
Будь я сейчас одна… Дома, например. Я бы залезла под одеяло и разревелась. Однако я стойко стою на ногах и каждое слово говорю твердым голосом. Внутри бушует ураган, хоть и я не подаю виду. Сейчас я горжусь собой.
Эмиль не отпускает мою ладонь, наоборот, гладит большим пальцем тыльную сторону. По коже бегут мурашки от его прикосновений. Но я опять же держусь, смотрю в его глаза с гордо вздернутой головой. Потому что я ничего плохого не делала. Ни тогда, в прошлом. Ни сейчас.
— Останешься, конечно, — довольно кивает Бестужев. — Но не здесь. У меня на тебя есть более грандиозные планы.
Брови сами собой ползут вверх от удивления. Мне кажется или он действительно смотрит на меня с грустью?
— Надеюсь, у тебя в голове нет пошлых мыслей? — я хочу, чтоб он отпустил мою руку. Потому что становится слишком жарко, а внизу живота загорается огонь.
Я очень соскучилась по этому человеку. Интересно, как бы отреагировала дочка, увидев своего отца? Она каждый день спрашивает про него, я же постоянно твержу, что он в один прекрасный день вернется. Вот, случилось то, о чем мы мечтали вместе с ней много лет.
Она у меня умная девочка. И очень похожа на Эмиля. Салтыков поэтому не любит ее, а она в свою очередь — его. Просто терпеть не может Глеба.
Помнится, как Глеб просил дочку называть его отцом. А она крикнула ему в лицо, что никакой он ей не отец. Возможно, мать из меня так себе, раз я с самого детства говорила правду малышке и вбивала ей в голову, чтобы она ни в коем случае не звала Салтыкова папой. Потому что он не достоин. Слишком уж жирно ему будет. Да, эгоистка я. Но наблюдать за тем, как моя дочка называет человека, который разрушил нашу жизнь, своим отцом, выше моих сил. Я бы не пережила.
— Твой язык все такой же длинный, — замечает Бестужев.
— Уж какая есть, — пожимаю плечами. — Не нравится? Кстати, не так я себе представляла нашу первую встречу спустя годы. Думала, ты меня во всех грехах будешь обвинять.
— Буду, конечно, — этот гад и хриплый смешок издает, от которого мое сердце барабанит еще чаще. — Но не сейчас. Настроение я портить не хочу. Напишу тебе адрес, куда ты должна приехать ровно в девять, — он демонстративно поправляет часы на запястье и хмурится. — Чтобы не опаздывала, ясно тебе?
Но ответить я не успеваю. Не откажусь, нет. Какими бы ни были планы Бестужева, я соглашусь с ним работать. Хотя бы ради того, чтобы насолить Глебу и заставить его волком выть.
— Отошел от моей жены, — раздается за спиной голос моего мужа, от которого я вздрагиваю.
Но Эмиль даже не думает отпускать мою руку. Он сжимает ее до сих пор.
Глава 2
— Да что ты себе позволяешь, сукин сын гребаный?! — Салтыков орет на Эмиля, хватает меня за вторую руку и слишком резко дергает на себя. Я еле удерживаю равновесие, чуть ли не падаю.
Бестужев не сводит с меня глаз. Будто взглядом спрашивает, все ли хорошо. Я же киваю и, сделав пару шагов в сторону от Глеба, разглядываю его перекошенное от злости лицо.
И что? К чему все эти игры, к чему такое поведение? Если бы он меня любил, я бы подумала, что он делает все из ревности. Но за все годы, которые мы прожили вместе, у нас, можно сказать, не было даже месяца нормальной жизни. Я его близко к себе, естественно, не подпускала. Потому что ненавидела всем сердцем, а сейчас вообще терпеть не могу его персону рядом с собой. Тошнит. Просто блевать хочется. Да он даже с ребенком нормально общаться не умеет!
У него есть любовницы. Не одна и даже не две. Черт знает, сколько их. Меня это никогда не волновало, и было абсолютно плевать, что от него воняет женскими духами. Я всю жизнь делила кровать с дочерью.
— Думаю, мне пора, — довольно пожимаю плечами. — До встречи, босс, — бросаю перед уходом, из-за чего Глеб превращается в дикого зверя. Ведь я подтвердила его
