Кручу его в руках.
— Господин Заболоцкий, для вас выкуплен приватный танец.
Удивленно шарахаюсь.
— Для vip-персон особые услуги.
— Избалуете, — ухмыляюсь, — стану постоянным гостем.
— Ладно-ладно, понял.
Ну какой мужик в здравом уме откажется от приватного танца красивой девушки? Больной, влюбленный, женатый? Я ни под одну из этих категорий не попадаю. Так что, почему бы и нет?
— И что же, и твёрк будет? — смеюсь, уверенно следуя за официанткой.
— Извините, этого я знать не могу, — улыбается работница клуба, указывая нужное направление.
Возле серой двери с цифрой «шесть» девушка-официант разворачивается ко мне, протягивая красную бархатную повязку для глаз.
— Обычная практика.
Пожимаю плечами и натягиваю на глаза мягкую ткань, через которую, естественно, многое видно. Детский сад какой-то. Прохожу в комнату, плюхаюсь на стул, широко расставив ноги. Стоило отпраздновать тридцатичетырехлетие, чтобы в салочки начать играть. В комнате гаснет свет, начинает звучать орущая «Ан брейк май харт» начала девяностых. И вместо того, чтобы настроиться на чувственно-эротический лад, я сжимаю губы, едва сдерживая смех. Подписался на какую-то хиромантию.
В комнату действительно входит девушка и, судя по силуэту, видимому сквозь растянутую тряпку, на ней что-то леопардовое и обтягивающее. В нос ударяет аромат цветочных духов, может быть и вкусный, но его слишком много. Танцорка начинает двигаться, активно трясет длинными черными волосами, их тоже вижу, но не слишком четко. Трется о меня спиной, кувыркается на полу и даже садится на мои колени, отчаянно скачет и крутит попой. И можно было бы уже завтра обсудить этот творческий позор с друзьями, потому что танец нелепый и абсолютно бездарный, если бы не одно но… У меня встал, причем так сильно, что скрыть это уже невозможно.
Глава 2
Макар
Девочка старается. Крутится вокруг моего стула, пытаясь попасть в такт чересчур громкой музыке. Конкретно так трется о мой торс и ноги разными выпуклыми частями тела. То отбежит в угол комнаты, то с размаху усядется на колени. Затем грудью потрясет прямо перед лицом, да так активно, что в глазах от впечатления просто двоится. И хотя танцы — это явно не ее, и я бы посоветовал сменить профессию, самоотдача просто на зависть. Хоть сейчас в балет Духовой записывай, стремительно и четко убирать со сцены реквизит между номерами.
Через плотную ткань повязки плохо видно и, возможно, всему виной субботний вечер, успех в бизнесе и пара бутылочек пива, но девочка в моем вкусе и очень хочется ее потрогать. Она не толстая и не худая, не высокая и не низкая, меня завораживают ее длинные, танцующие вместе с ней волосы.
Пока я еще не определился, что буду со всем этим делать. Как я в люди выйду в таком — подаюсь бедрами вперед — кх-м, приподнятом настроении? И я не дебил, хорошо понимаю, что в подобных заведениях лапать танцовщиц запрещено. Именно поэтому я никогда не посещаю подобные места, смотреть и течь слюной – можно, трогать – нельзя, извращение какое-то.
А еще я не особо догоняю — на хрена мне повязка на глаза, если я здесь для того, чтобы наслаждаться приватным танцем? Ну да ладно, дареному коню в зубы не смотрят, и я пытаюсь расслабиться.
Дамочка гладит свои фигуристые бока и мечется по комнате. Я верчу головой, едва поспевая за ее призывными телодвижениями. И в какой-то момент она в очередной раз усаживается ко мне на колени, откидываясь на грудь и слегка прогибаясь в пояснице. От близости приятного женского тела пульс ускоряется, а девушка, очевидно заигравшись, открывает рот, подпевая орущей из динамиков музыке.
А я четко слышу ее голос и узнаю его. Понимание того, что здесь происходит, разрядом тока простреливает тело от макушки до самых пяток.
Первая реакция — спихнуть ее с колен, не позволяя и дальше делать из себя идиота. Но мне нужно убедиться в своей догадке полностью. Потому не стесняясь лапаю горе-танцорку за бедра, грубо прижимая к себе, стараясь узнать предоставленное мне тело. Руки лихорадочно шарят по ее ногам и талии. И логичнее было бы снять маску, но я и так узнал ее, поймав знакомые ощущения. Она поправилась, округлилась во всех стратегически важных местах. Раньше у нее были светлые волосы средней длины, а сейчас передо мной жгучая длинноволосая брюнетка.
Танцовщица вскрикивает, когда, отпустив бедра, я хватаю ее за сиськи. Точно. Ошибки быть не может. Моя бывшая жена зачем-то пляшет передо мной, как пуделек на арене цирка.
— Варвара!?
Стряхиваю ее с коленей и встаю со стула, сдергивая с глаз повязку.
— Ты как всегда переигрываешь, — смеюсь, не испытывая особого желания разбираться в причинах этого концерта.
Неохотно сталкиваюсь взглядом со знакомыми карими глазами и направляюсь к двери.
Музыка заканчивается, в штанах полный штиль, можно возвращаться в зал.
— Макар, послушай меня, я просто пытаюсь наладить контакт.
— Какой еще контакт? Внеземной, что ли? — усмехаюсь, разглядывая бывшую жену. — Дорогая, я в тебя верю. Сделай шапочку из фольги, может получится, глядишь — слава наконец-то обрушится на твою голову. И о Варваре заговорит весь мир.
— Макар, я ошиблась. Я так виновата!
— Ты же вроде была другого цвета? — оборачиваюсь в плохоосвещенном коридоре, лениво зевнув и впечатав взгляд в ее темную макушку.
— Да, я нарастила волосы и перекрасила для роли, — игриво убирает она пряди за уши.
Ведет себя так, будто я с ней флиртую. Делать больше не хрен.
— Ну и как?
— Что как?
— Роль получила? — саркастически улыбаюсь, смотрю на неё сверху, отчего складка на её лбу становится глубже.
Бывшая мнется, опустив глаза, не решаясь ответить. А меня разбирает приступ смеха. Ничего за эти годы не изменилось. Она по-прежнему мечтает стать великой актрисой. Семья никогда не входила в ее наполеоновские планы.
— Мне сказали, что позвонят.
Утвердительно киваю.
— А тебе этот цвет волос нравится больше? — с наигранной надеждой спрашивает Варвара.
Актриса, как никак, театральное училище закончила. Чего только ей от меня надо, никак не пойму.
— Не знаю, — отвечаю на вопрос о волосах. — Я давно не воспринимаю тебя как женщину!
Отвлекаюсь на танцы и шум в зале, оставляя бывшую позади.
— Эй, Коль! — щелкаю пальцами бармену. — Такси вызови, пиво пил.
— Макар, пожалуйста, подожди!
— Варь, устал сильно. Вот честно, не до тебя сейчас.
