что это какой-то странный сон, как-то даже и не сон, возможно…
— Ох, ну смотри, — пояснил мужик, снова поправив шапку — она все сползала на глаза. — Ты сейчас попала в Межмирье. Попала — потому что желания, загаданные на Новый Год по правильной технологии, обязательно сбываются. Просто способ не всегда вам, людям, понятен. Ты что загадала? Оказаться где-то там, где… чего-то нет… Так?
— Так, — изумилась Мика.
— Вот сколько раз вам, людям, объясняли, что когда загадываешь желание, нужно обходиться без частицы «не». Ты вот загадала, хочу оказаться там, где «не» или «нет». А где именно хочешь оказаться — не указала! Вот и оказалась в ближайшем месте, где нет ничего из перечисленного тобой. А ближайшее место — Межмирье. До любого из миров-то, пожалуй, подальше будет…
— И что теперь делать? — растерялась Мика.
— А что делать? Я должен теперь тебя отправить в какой-то мир. В Межмирье никто не живет, некоторые из нас здесь только работают. Я вот, видишь, снег чищу, — лукаво усмехнулся он. — Так что остаться здесь ты не можешь. Обратно в твой мир тебя отправить не могу — потому что тогда получится, что желание твое не сбылось, ведь в твоем мире есть это все… То, от чего ты хотела избавиться. Салат какой-то, не знаю уж, чем он тебе не угодил. В общем, есть какие-то пожелания? Может, драконы, эльфы там, горные тролли какие-то? У меня намедни один чудак как раз к троллям просился, сказал, будет вместе с ними всех троллить… Посмотрим, как он там… Ну так что, есть какие пожелания?
— Да я правда не знаю! — чуть не заплакала Мика. — А домой совсем нельзя?! У меня там куча всего, от чего я и не думала избавляться. Мама, папа, работа, друзья… Верните меня обратно!
— Говорю же — не могу! Только если через год загадаешь желание вернуться обратно — тогда смогу вернуть. А пока на год ты должна отправиться в любой другой мир. Ладно, понял я, похоже, нет у тебя особых пожеланий. Скажи-ка мне, а ты зиму любишь?
— До сегодняшнего дня любила праздник Новый Год, — горько усмехнулась Мика. — А саму зиму, если честно, терпеть не могу. А вы к чему это спрашиваете? Если не секрет, вы вообще кто такой?
— Ой-ой, началось! — рассмеялся мужик. — Все-то ей расскажи да покажи… Все вы, барышни, такие. А чего сами хотите — не знаете. Не любишь, значит, зиму… Ага! Есть у меня для тебя местечко… А ну-ка!
Кажется, что-то развеселило его еще больше. Глаза под густыми бровями, на которые постоянно падала шапка, сверкнули озорным блеском, мужичок взмахнул лопатой и…
В следующее мгновение Мика поняла, что начала мерзнуть.
И что вокруг опять ночь, только не светлая и теплая в родной квартире, а морозная и звездная.
И, похоже, в дремучем лесу. Без всяких мужиков с лопатами.
Вообще без кого-либо! А она в праздничном бордовом платье…
* * *
Вообще-то Осиру уже нужно было ехать. Но Лисенок постоянно забегал за засыпанные снегом кусты, лаял и приседал на задние лапы. Кидал на хозяина взгляды, мол, иди сюда.
Осир вздохнул и, проваливаясь ногами в снег, начал пробираться ко псу.
Тому, кстати, пушистый снег был нипочем, даже нравился. Как нравился он ему каждую зиму. А если дорога станет быстрой или сложной… Лисенок прекрасно знал, что хозяин возьмет его к себе на седло.
Заметив, что Осир идет, Лисенок последний раз гавкнул и кинулся к ели, что торчала прямо за кустами. А там…
— Ох, и что тебя принесло зимой в лес в одном платье? Да еще в такой мороз! — пробурчал Осир, глядя на девушку.
Она лежала в снегу, присыпанная инеем, словно сахарной пудрой. Свернулась клубочком у ели и уже не двигалась, явно заснула, как засыпают, прежде чем замерзнуть навсегда. Кажется, она пыталась натянуть короткое бордовое платье на колени, чтобы лучше укрыться, а другой рукой отчаянно обнимала себя.
— Живая хотя бы, — проворчал Осир. Даже отсюда он ощущал легкий «аромат жизни».
Жизни в девушке было мало, но она еще теплилась.
Осир подошел, отодвинул заиндевевшие длинные волосы с лица, коснулся холодной кожи. Девушка, конечно, не проснулась.
Проклятье! Как не вовремя. Ему нужно спешить! Но не мог же он бросить девчонку умирать в лесу. Вспомнились замерзшие трупы нищих и тех, кому просто не повезло оказаться в мороз на улице. Не хотелось бы, чтоб эта хрустальная красавица была найдена среди них…
— Ну, Лисенок! — усмехнулся он огромному серому псу, своему неизменному спутнику во всех путешествиях. — Молодец, конечно! Но что нам с ней делать… Боюсь, с ней проблем не оберешься. И опоздаем в Пещеры — ко всему прочему!
Осир снял с себя шубу и завернул в нее девицу. Ведь отогревать ее нужно было срочно, а он, Осир, и не к таким морозам привык. В сущности, для представителей его расы замерзнуть насмерть — почти невозможная «роскошь».
Усмехнулся и поднял девушку на руки. Если закинуть на плечо, было бы удобнее идти в снегу. Но, увы, объемная шуба не позволяла выполнить такой маневр.
Сокрушенно качая головой, Осир понес девушку в охотничий домик, где ночевал намедни. Ничего не поделаешь, придется, видимо, остаться там, пока девчонка не оживет, и он… не придумает, что с ней делать.
* * *
— Вот, выпей, горюшко ты холодное! — услышала Мика и словно бы волной начала выплывать из сна.
Голос был глубокий, мужской, с легкой хрипотцой. И совершенно не пугал. В голове все еще шумел ветер, летели хлопья снега, она все еще шла, шла куда-то, проваливаясь в снег, падая, вставая… Потому что знала, что если не идти, не двигаться, то замерзнет быстрее. Мороз все еще обжигал кожу, сводил болью руки и ноги…
А это был теплый человеческий голос. Вместе с ним страшные картинки и ощущения отступали. Она явно была в тепле, лежала на чем-то мягком и удобном. Согревалась все больше.
«Говорят, прежде чем человек замерзнет насмерть, он согревается, — подумалось вдруг Мике. — Ему снятся сладкие теплые сны, ему становится хорошо. Напоследок…»
Нельзя спать! Нужно встать и идти. Вдруг ей все же встретится человеческое поселение, вдруг случится еще что-то — что поможет ей выжить. Нельзя сдаваться!
Она с усилием распахнула глаза, ожидая снова увидеть ненавистный белый снег и густые ели, которые вовсе не грели, если спрятаться под них, как ей хотелось.
Но вместо этого она увидела… склонившееся над ней лицо мужчины.
Мужчины, прекраснее которого она никогда никого не видела…
Голова кружилась,
