кубиков к пазлам и карандашам. Где в очередной раз спалился, ведь обладая навыками рисования из прошлой жизни он автоматически воспроизводил их и в этой, в меру развития своих детских ручонок. А когда его картинки увидел Джон, он заинтересовался настолько, что показал парочку из них своему знакомому психологу, который четко определил, что это больше похоже на рисунки ребенка десяти лет, а не двух с половиной. Хоть Виктор и рисовал больше для развития пальцев, не стараясь поразить кого-то талантами.
Все это привело к тому, что, когда Виктор пошел в подготовительную школу, в возрасте трех лет, ему удалось записаться и на курсы рисования, буквально поразив свою преподавательницу «талантами», что было не особо сложно, и на занятие гимнастикой, плюс плавание. Забавно что на занятие гимнастикой его отпустили только после согласия заниматься еще и музыкой — тут уже настояла Лаура, которая считала, что музыка для ребенка крайне важна. Она вообще была ярой поклонницей классической музыки, отчего Виктора с первых дней жизни в семье Питерсов сопровождали звуки Моцарта, Шопена и даже Римского-Корсакова. Поэтому не удивительно что, когда он легко согласился на занятия в местной музыкальной школе, выбор был только за инструментом. С одной стороны, Виктор очень любил звук скрипки, но с другой, если бы вдруг оказалось, что он именно в Поттериане — пианино выглядело бы предпочтительнее… Ну, так он подумал.
В итоге, выбор пал именно на скрипку, хоть он понемногу занимался и пианино, вместе с Лаурой, благо что Питерсы были не бедной семьей, и для ребенка, пускай и приемного, денег не жалели, купив домой оба инструмента. И вечера, когда они с приемной матерью совместно музицировали, Виктор на скрипке, а она на пианино, были не редкостью, особенно во время приема гостей, когда это было обязательным пунктом программы.
Забавно, но несмотря на усыновление, на которое, собственно, Питерсы пошли после диагноза врачей определивших, что вероятность зачать ребенка естественным образом у них крайне мала, фамилию ребенку они не меняли. Как и не скрывали что он приемный, всегда дополняя что это не важно, ведь любят они его как родного. Виктору даже немного стыдно было, видеть счастье в их глазах, когда называл их мамой и папой, на чем они не настаивали.
А вот кто настаивал на том, чтобы мальчик называл его не иначе как «дедушка», был отец Джона — Лайонел Питерс. Пожалуй, самый заинтересованный в его успехах человек в этом мире. Ведь именно он был последним, и решающим голосом, при принятии новых курсов и пожеланий.
— Виктор серьезный молодой человек. — сказал он когда молодые родители задумались не слишком ли много у их чада дополнительных активностей в жизни. — Если он говорит, что справится со всеми этими курсами, нам стоит ему поверить. Ну а если уж он не потянет… — тут дед провокационно улыбнулся мальчику. — Лишим его этого гордого звания и станет он обычным ребенком, с соответствующим к нему отношением.
Виктор поймал себя на мысли что, даже взрослому вроде бы человеку, хоть и в теле ребенка, стало казаться невозможным посрамить оказанное ему доверие.
Да и вообще, Лайонел производил впечатление, полностью соответствуя своему имени — гордый аристократ, всегда представительно выглядящий, не опускающийся даже до мысли надеть футболку или джинсы, с идеальной военной выправкой — десять лет во флоте. Он сам был олицетворением бывшей уже Империи без императора, и очень сильно ценил подобный подход от других.
Забавно что два человека в семье мало этому соответствовали — его жена Мередит и сын Джон. Которые были намного более домашними и мягкими. А вот его невестка Лаура, как ни странно, намного больше соответствовала высоким стандартам своего свекра. Ну, в женской их версии — на флоте она не служила, а была вполне себе «бизнес-вуман», лично подняв свою сеть небольших ресторанчиков. И слово «небольших», по отношению к бизнесу Лауры, не означало ни простоты, ни дешевизны. Скорее это были заведения именно для таких как Лайонелл — небольшие элитарные клубы, куда приходят не столько есть, хоть там и отменная, по мнению англичан, кухня, сколько провести время в кругу людей своего уровня. Возможно, провести деловые переговоры, или заключить выгодную сделку.
В итоге именно Лаура и Лайонел были теми, кто всячески поддерживал Виктора при выборе новых направлений развития. Лишь один раз умерив его хотелки, когда он задумался о повторении своего кульбита из прошлой жизни — с прохождением школы в ускоренном темпе.
— Виктор, мне понятны твои стремления, благо я уверен, что они тебе вполне по силам. — начал речь Лайонел, когда мальчик предложил сдавать всю школьную программу экстерном. Кстати, он всегда называл его только полным именем. — Однако ты не понимаешь зачем мы с твоими родителями определили тебя именно в эту школу. И зачем каждый учебный день тебя отвозят на другую сторону Лондона. Это не только потому, что твоя школа одна из лучших в мире (по мнению Лайонела, если что-то английское и не лучшее, то это только по вине местных коммунистов, которые ни разу не коммунисты, на самом деле), но и потому что ее выпускники весьма благосклонно принимаются в нужных школах следующей ступени. А вот там все уже куда серьезнее. И выбор своей альма-матер может очень сильно повлиять на всю твою жизнь.
— Но ведь до следующей ступени еще целых десять лет! — Виктор развел руками, показывая, насколько это огромный срок, может люди столько не живут. Тем более что, если это все же поттериана, он мог и не дожить.
— Это тебе сейчас кажется, что срок большой. — усмехнулся дед. — Поверь уж мне, как опытному человеку, время пролетит незаметно. Я иногда оглядываюсь назад и поражаюсь тому, как мои сорок лет пролетели, а ты всего про десять говоришь.
— Ладно, дедушка, если уж ты так говоришь. — грустно вздохнул мальчик, повесив плечи, отчего Лайонел лишь весело рассмеялся и поправил его волосы. Которые и так были в идеально выверенной классической прическе. Но не мог ведь он ее растрепать! А тактильный контакт произвел.
С другой стороны, нынешняя школа Виктора была одной из лучших по всем рейтингам, а вот этих самых «нужных школ» он весьма опасался. Ведь все они как одна были интернатного типа, с весьма специфическими традициями, насколько он помнил из прошлых жизней. Особенно в разрезе половых отношений в этих школах… Однополых школах. И если получить розгами по жопе ему было не страшно, да
