их сводилась к тому, чтобы сопоставить показания за прошлые годы и найти в них максимальное в целом соответствие. Один в один показания редко сходились, поэтому надо еще учитывать, что на что влияло и каким боком могло вылезти.
Вот, к примеру, сейчас температура воздуха за бортом +16 градусов. Теплая ночка выдалась. Давление в норме, псионический фон порядка 0.5 (отдельные всплески к единице на экране псиографа – это наши телепаты разгоняли), влажность воздуха - 54, это чуть выше среднего, на небе – ни облачка, ни всполоха. Можно написать: чисто, без осадков. Хотя ощущается легкий ветерок. Очень легкий, но нам до Ихи часов пять катить, а ветер с северо-востока, то бишь – с залива.
Немного поколебавшись, я всё же запросил у связистов сводку погоды с Аудеманса. Это потухший вулкан в заливе, как раз напротив Ихи. Там у монахов своя метеостанция и, кстати, работает в автоматическом режиме, так что никого мой запрос не напряг бы. Ну, за исключением наших связистов.
Штатный телепат кратко ответил, где он видел меня и мой запрос. Даже образ прислал. Да уж, такая картина могла родиться только в воспаленном мозгу человека, напрочь лишенного человеколюбия. Нет, я понимаю, у связистов наверняка запарка, информация для штаба корпуса потоком шла, ну так я тоже не для себя спросил! Ладно, для начала я залез в архив и пролистал старые записи. Ага, в 507 году был ровно такой же расклад. Прямо один в один – температура, влажность, давление, псионика, состояние неба. Можно брать и переписывать. Скажу по секрету, обычно мы так и делали.
Однако тут пришла сводка погоды с Аудеманса. Этическая, между прочим, дилемма возникла: сказать телепату "спасибо" – отвлеку от важных дел, не сказать – получится: не поблагодарил. Написал благодарственное письмо с пометкой "обычное". Такие они обычно не читали, но телепат должен был почувствовать, что я ему благодарен. Надеюсь.
Итак, сводка: "Во имя дома и неба… бла-бла-бла, монахи есть монахи… так, вот: температура воздуха +12, влажность 70, псионический фон – единица… это монахи намолили, можно считать за ноль… ветер с северо-востока умеренный, небо ясное, чистое". Вот теперь точно можно писать: без осадков. Температура упадет градуса на два – обычное утреннее похолодание. В 507-м тоже на утро +14 было, но там не было ветра, а холодный ветер с залива – это почти наверняка туман. "Почти" в армии не котируется, пишу: туман.
Едва закончил работу и скинул прогноз командиру, как он сам заявился. Лично! Я, между прочим, сидел на крыше, в башне синоптика – это называется она так, а по факту башенка одноместная, где из-за оборудования и не повернуться толком – а у него была каюта на первом этаже. В руках он держал рабочий планшет. Между прочим, с экраном вдвое больше моего. Я сразу разглядел на нем мой прогноз.
- Туман будет? – спросил командир.
Примечание переводчика: в хрониках времен войн Маринера нет прямой речи. Вместо нее использовались традиционные обороты повествовательной формы: "он сказал, что…", "я ответил, что…" и т.п. Такая форма изложения акцентировала внимание читателя исключительно на происходящих событиях, где суть сказанного считалась важнее, чем точное воспроизведение слов говорящего. Например, последняя фраза в хронике была записана так: "Командир сказал, что он хочет знать, действительно ли будет туман". Для удобства современного читателя эти сложные обороты переведены как прямая речь.
- Холодный ветер с моря, командир, - ответил я. – А на берегу тепло и влажно…
- Детали оставь себе, - перебил меня командир. – Меня ждет с докладом генерал. Туман будет? Да или нет?
Генерал – это глава пограничного корпуса пред-герцог Франк Талийский, старший сын нашего герцога и без пяти минут сам герцог. Наш-то старик, по слухам, совсем уже на ладан дышит. В общем, второе лицо государства будет строить план военной кампании – ну, пусть только часть плана – опираясь на то, скажу я "да" или "нет"! И лучше бы мне не ошибиться. Характер у пред-герцога был крутоват. Да и у моего командира он тоже, прямо скажем, не сахарный.
Я еще раз прокрутил в голове все признаки и сказал, что да.
- Я тоже так думаю, - сказал командир. – Молодец, Грибов! Следи за небом.
Ха! Так он, оказывается, помнил, как меня звали. Ах, да! Позвольте представиться. Марк Грибов, военный специалист-синоптик 2-го ранга, на армейском сленге: спец вторанга или просто спец. Собственно, ко мне так все и обращались: спец. Я уже сам начал забывать, как меня зовут.
Командир глянул еще раз на экран планшета, кивнул и ушел. Я тоже машинально глянул. На экране был не только мой прогноз. Командир обычно требовал отдельный отчет от каждого синоптика, а потом выводил среднее с поправкой на свой собственный опыт. Выглядело так, будто бы я один предсказал на утро туман. Как бы не промахнуться!
Я всю дорогу с этой мыслью не расставался. Следил за небом и думал о том, как бы мне не промахнуться. С небом, кстати, тоже промахнуться никак было нельзя. Это вторая часть работы синоптика, менее интересная, но, пожалуй, даже более важная. Плюс-минус пару градусов тепла для бойцов в броне не так критично, а вот марсианское солнце ошибок не прощало.
В лучшем случае буря всё внешнее оборудование пожжет, а про худший и думать не хочется. Трупы умерших от лучевой болезни выглядели, скажем так, не слишком благообразно. Недаром военных синоптиков сразу после присяги вели в крепостной морг и кому в записи, а кому и на реальном примере демонстрировали цену ошибки.
Мне, кстати, в свое время на примере выпало. Банда хаоситов угодила под солнечную бурю. Они и при жизни-то были ребята малосимпатичные, мутанты через одного, а уж после того, как их солнце обработало – такие страхолюдины, ни в одном кошмаре не приснится. Я потом неделю нормально есть не мог. Как вспомню, так кусок в горло не лезет.
Ладно, я на самом деле про войну хотел запись сделать. Для истории, так сказать. Аналитики предрекали ее еще с прошлого года, но им мало кто верил. Или, скорее, многие не хотели верить. Война
