Только ее старший брат был рожден, не отмеченный знаком прародителей. Велисия узнала об этом лишь, когда ей было тринадцать лет, в ходе очередной ссоры с родственником. Тот в порыве гнева выпалил, что ей не нужно его слушаться или уважать как брата, потому что он, возможно, им и не является. Сбитая с толку брелина, попросила отца объяснить ей, что юноша имел в виду. Брелон побледнел и посинел, услышав слова дочери, три раза убедился, что их разговор никто не услышит, потом усадил дочь рядом с собой и взял с нее слово, что она никогда и никому не расскажет то, что он ей поведает. Отметина льва считалась отличительным знаком их рода, с ним были рождены отец брелона, отец его отца и так далее. Однако не все мужчины в их роду всегда рождались с этой отметиной. Обычно священным символом на теле непременно должен был обладать первенец. Пару раз случалось, что первенцем и обладателем знака становилась дочь. В таких случаях именно ей следовало передать трон, а так как по законам Северной Вершины женщина не могла самостоятельно управлять государством, ее выдавали замуж за знатного мужчину, обязательно потомка одного из местных родов, и правление страной им надлежало совершать совместно. Но было и несколько случаев, когда первенец рождался без львиного знака. Тогда считалось, что брелонская семья чем-то прогневила прародителей. Такие случаи тщательно скрывались. Так случилось и с братом брелины, Леегом. По обычаям Северной Вершины брелонского первенца, а также его отметину уже на следующий день после родов следовало продемонстрировать членам государственного совета, а после и простому народу, дабы засвидетельствовать, что прародители благословили правителя настоящим наследником. Чтобы скрыть отсутствие у Леега знака, почти сразу же после родов малышу на тыльную сторону ладошки нанесли рисунок в виде двух петель с хвостами, направленными друг к другу. Это был символ льва, как у его отца. Таким образом, честь их рода была спасена, и ни одна живая душа по сей день не знала о том, что случилось в ночь, когда родился наследник.
***
Десять лет прошло с тех пор, как Иртан присоединился к Красным Волкам. Он прошел от первого ранга до седьмого, и настал день, когда его и еще десять его братьев объявят полноправными членами братства, переведут из учеников в воины. День, которого Иртан столько лет ждал с нетерпением, ради которого трудился на пределе возможностей. Молодой волк, превратившийся за десять лет из хилого мальчишки в высокого, сильного парня, стоял в огромном зале для торжеств, по правую руку от своего лучшего друга Армила, младшего сына главы Брелонского Совета Мудрости. Они вместе проходили отбор в братство и из девяти отобранных тогда волчат стали первыми, кто дошел до седьмого ранга. Внутри у Иртана все дрожало. Его нервировало большое скопление людей вокруг них. Он все еще не до конца верил, что действительно станет первым из их поколения, кто приступит к исполнению прямых обязанностей Волков. Для Армила это было естественно. Еще тогда, десять лет назад, он был крепким ребенком, на голову выше сверстников. Сообразительности и смекалки у него тоже было хоть отбавляй, в придачу к врожденным качествам вождя.
С Иртаном все было немного иначе. Он всегда был необычным ребенком. Младший сын сапожника. В их семье было восемь детей. Его мать была отмечена знаком лягушки, а дед был рыбой. То, что мальчик родился волком, считали странным, потому что в роду у его родителей их никогда не было. Иртан часто бродил в лесу один, играя с волчатами, к которым его спокойно подпускали взрослые волки. С братьями и сестрами мальчик общался редко, родители всегда были заняты работой или хлопотами по дому, так что все его знания и жизненную мудрость передал ему дед, единственный человек, к которому Иртан был искренне привязан, хотя тот, в свойственной рыбам манере, никогда не показывал, сколько внук для него значил. Волевое решение отдать сына в Красные Волки принял отец: в то время у их семьи были тяжелые времена. Мать безутешно плакала, ожидая возвращения Иртана с последнего задания. В тот день у главных ворот она не смогла сдержать мучительный вопль, когда увидела, как ее мальчик падает ничком на мостовую. Тогда ей даже не позволили к нему подойти. Все же спустя пару дней Иртану дали возможность проститься с семьей. Все семейство пригласили в замок, где они сказали «прощай» маленькому волку.
— Заведи себе хорошего друга, Иртан, — сказал дед, потрепав мальчика по голове, выказав неслыханную по меркам рыбы нежность.
Дед не сказал «друзей», он сказал «друга», зная, что именно одного верного друга Иртану будет достаточно. Так и вышло. Иртан был беспредельно счастлив иметь такого друга как Армил. «Я нашел его, хорошего друга. Я сделал, как ты сказал, дед. Надеюсь, ты счастлив. О, пошли мне благословение в этот день. Прародители да будут со мной», — подумал волк, глядя на снующих туда-сюда слуг, отчаянно доделывавших последние приготовления для церемонии. Дед сильно болел после того, как мальчик ушел к Красным Волкам. Он умер через три года — так Иртану сообщили известники, придворные проныры, которые за несколько монет могли для тебя узнать любую информацию.
Иртан кашлянул, пытаясь избавиться от образовавшегося вдруг в горле комка, и глазами стал искать ее. Копна длинных вьющихся лилово-рыжих волос взметнулась в другом конце зала. Она смеялась. Волк был слишком далеко, чтобы слышать ее смех или видеть ее темно-синие, словно камень иолит, глаза, но он знал, что они в тот момент искрились не наигранным теплом. Со своего места Иртан лишь разглядел очертания ее изящного профиля. Брелина разговаривала со своим женихом, принцем Империи Белого Дракона. Ему Велисия была наречена в невесты еще в младенчестве. Их союз должен был укрепить отношения между двумя государствами, обеспечив тем самым Северной Вершине преимущество в борьбе с Синими Драконами, то и дело норовившими снова обострить отношения. По удачному стечению обстоятельств драконьи кланы враждовали уже несколько веков, что послужило шансом для Севера заиметь сильных союзников. Всем брелонствам на триста тысяч миль было известно, что Драконами себя эти кланы именовали не просто так. Поговаривали, что раз примерно в сто зим рождался там человек не просто обладающий выдающейся силой, как другие из драконьего рода, но и способный перерождаться в огнедышащее чудовище. Никто, правда, никогда не видел, чтобы такое происходило, но уж лучше быть союзником такого клана, чем врагом.
«Глаза у него точно, как у мерзкой рептилии», — подумал Иртан.
— Эй, друг любезный, сделай физиономию попроще! — пробасил Армил, хлопая друга по плечу, но взгляд у него был понимающий. Все волки в некотором роде недолюбливали драконов, слишком уж заносчивые они были.
Наконец, приготовления были завершены, старейшины Красных Волков вышли вперед, ознаменовывая начало церемонии инициации. Почетные гости из разных брелонств расступились, пропуская молодых волков. Парни выстроились в прямую линию, представ перед собравшимися.
Старейшины по очереди произнесли нестерпимо длинные речи, повествующие об истории братства, о многочисленных подвигах его членов, о том, через какие невзгоды Волки и члены брелонской семьи прошли рука об руку в течение многих декад. Речи мало изменялись от одной церемонии к другой, и Иртан слушал в пол уха, прокручивая в голове как скороговорку клятву, которую ему вот-вот нужно будет произнести, боясь запутаться.
