всего, осколочное, — ответил Ромо. Под ровным голосом Рик уловил панику.
— Я почти добрался до вас. Я возьму твою шестерку, а ты вытащишь отсюда Биксби, — ответил Майкл «Вуди» Этвуд, тяжело дыша через наушник. Рик знал, что Вуди на полной скорости несется к раненому Биксби. Он был самым опытным полевым медиком в группе, так что ему повезло, что он оказался ближе всех.
— Черт! — выругался Рик. Он чувствовал себя беспомощным, не имея возможности добраться до своих людей. Они были под его ответственностью. — Достань Биксби и встреть нас на месте встречи. Понял?
— Да, старший сержант. — Он знал, что его люди скорее умрут, чем оставят Биксби. Не было сомнений, что они сделают все возможное, чтобы вытащить его.
Рик закинул на спину тяжелый рюкзак и повернул к тропе, спускавшейся с горы. За долю секунды до того, как до него донесся оглушительный шум, его шею обожгла пульсация жара у края шлема.
Рик летел по воздуху, его тело оторвало от земли невидимая рука. Когда он приземлился, ветер выбил из него все силы, и он задыхался. Рик с трудом поднялся на ноги, но ему никак не удавалось перевести дыхание. Ослепительная боль пронзила его ногу, заставив подавить желание закричать. Его разум быстро переварил полученную травму.
Я в огне.
Я — высококвалифицированное смертоносное оружие (хорошо обученное смертоносное оружие) и я умру на этом промерзшем гребаном утесе. Я сгорю заживо, потому что не могу вытряхнуть взрыв из головы или заставить свои гребаные ноги работать.
Запах горелой плоти донесся до него одновременно с тем, как раскаленное ощущение в ноге перешло из боли в мучительную боль.
Не кричи. Повстанцы найдут тебя, если ты закричишь.
Забавно, подумал Рик. Он знал, что не выживет, если ничего не предпримет. Его учили сражаться, выживать в подобных ситуациях, но он был совершенно беспомощен.
Когда Рик поступил в морскую пехоту, он придумал сотню различных способов, как он может получить ранение или даже встретить смерть. Черт возьми, тогда ему казалось забавным придумывать новые идеи вместе со своими товарищами-новобранцами. Но быть полностью беспомощным, неспособным сражаться, — это не то, как Рик хотел умереть.
Глава 2
АННЕТТА КУИНН ХАРДИ спряталась под кроватью в комнате для гостей, с ужасом думая о том, что произойдет, если ее найдут. Дрожа, она закрыла нос и рот, чтобы не чихнуть от комочков пыли, скопившиеся под старым матрасом.
Мне двадцать три года, а я прячусь под кроватью.
Громкий треск из кухни заставил Куинн вздрогнуть и удариться головой о металлический каркас кровати. Она прикусила внутреннюю сторону щеки, подавляя крик боли, боясь выдать свое убежище.
Громоподобный шум переместился из кухни в гостиную, и каждый удар и стук отдавался по всему скромному дому на ранчо. Тяжелые ботинки топали по всем комнатам, отдаваясь эхом в ушах Куинн. Ее бледная кожа покрылась мурашками от ужаса и адреналина, бурлящего в ее жилах.
— Энни! Где ты, сука!
Она вздрогнула от звука его голоса, голоса, который мучил ее каждый день на протяжении последних двух с половиной лет. Ее сердце забилось так быстро, что стало больно в груди.
— Женщина, тебе лучше доставить свою задницу сюда!
Куинн зажмурила глаза, спасаясь от испуга и представляя, что она снова в доме своего отца в сельской Джорджии. В мыслях она видела, как бегает босиком и ловит жуков-молний на большом заднем дворе, а отец смеется, фотографируя ее, в то время как она наконец поймала одного и положила его в банку.
Еще один громкий грохот разнесся по одноэтажному дому, выбив ее из колеи. Куинн услышала, как тяжелые ботинки Тревиса загрохотали по битому стеклу в гостиной.
Флаг моего папы! Он этого не сделает.
— Когда я найду тебя, Энни, ты пожалеешь о том дне, когда родилась.
Куинн свернулась в клубок, забившись под кровать так далеко, как только могла. Она вздрогнула при звуке своего старого имени. Она не думала о себе как об Энни с того самого дня, когда решила уйти от мужа и начать строить новую жизнь в своем воображении. Как она вообще могла подумать, что Тревис особенный? Что он хороший человек?
Ты видела то, что хотела видеть, Куинн.
Ей нужна была причина, чтобы не возвращаться в крошечный городок в Джорджии, как все ее друзья, застрявшие в глуши. Тревис был выходом, а Куинн — глупой. Она искренне верила, что он станет ее спасителем, стойким мужчиной, которым она сможет гордиться.
А вместо этого он, скорее всего, однажды убьет меня.
Шаги становились все громче, паника нарастала с каждым шагом. Квинн слышала, как в соседней спальне Тревис в ярости вытаскивает все из шкафа, пытаясь найти ее.
— Энни!
Горячие слезы побежали по ее щекам. Куинн сердито вытирала их, кусая руку, чтобы заглушить рыдания. Она ненавидела то, что Тревис заставлял ее чувствовать себя слабой, заставлял ее бояться. От того, что он имел над ней такую власть, ее тошнило. Тревис контролировал все.
Они жили в сельской местности Техаса, на полпути между Сан-Антонио и ничем. У нее не было ни машины, ни телефона, ни денег. Когда умер ее отец, она осталась одна. У нее не было других родственников, которые пытались бы найти ее или беспокоились о ней. Уехав из маленького городка, Куинн попала из глуши в глушь, где «никто никогда не найдет твое тело, потому что ближайший дом находится в десяти милях».
Одна. Всегда одна.
Сейчас, после двух лет жизни в аду, Куинн согласилась бы на одиночество в любой день недели. Если быть с кем-то — значит быть с Тревисом? Одиночество звучало очень здорово.
— Ах ты, сука!
Дверь в гостевую спальню с громким стуком распахнулась, отскочив от стены. Куинн задрожала от страха, ее зубы стучали так громко, что Тревис должен был их услышать.
В дверном проеме показались его сапоги с потертостями. Эти чертовы сапоги. Сколько раз ее пинали любимые ковбойские сапоги Тревиса? Слишком много, чтобы сосчитать. Заостренные носки особенно эффективно ломали ей ребра, хотя она никогда не делала рентген, чтобы знать наверняка. Тревис ни за что не повез бы ее в больницу, потому что тогда бы узнали, каким жестоким куском дерьма он был. Иногда Куинн фантазировала о том, как наденет эти сапоги и несколько раз пнет Тревиса по яйцам.
Сапоги остановились прямо рядом с кроватью. Боже, чего бы она сейчас не отдала за нож. Вонзить его в ногу и услышать, как он воет от боли. Она могла бы
