состояли между собой в родственных связях. Характерно, что большинство из этих архитекторов не успели прославиться у себя на родине.
В 1491 году Марко Руффо (Марк Фрязин) вместе с Пьетро Антонио Солари (Петр Фрязин) завершили возведение Грановитой палаты, первого гражданского здания Москвы. Пьетро Антонио Солари (Петр Фрязин) также известей тем, что построил Тайницкую (1485), Боровицкую (1490), Константино-Еленинскую (1490), Спасскую (1491), Никольскую (1491) и Сенатскую (1491) башни Кремля.
Марко Бон (Бон Фрязин) заложил колокольню Ивана Великого в 1508 году, а Кутафья башня была сооружена в 1516 году под руководством миланского архитектора Алоизио да Каркано (Алевиза Фрязина).
Значение сделанного итальянскими мастерами в конце XV – первой трети XVI века было столь велико, что на протяжении XVI и даже начала XVII века в постройках русских зодчих имели место многочисленные, если можно так выразиться, «итальянизмы»: формы, декоративные детали и т. д. При этом приглашение итальянцев в Россию не привело к импорту Ренессанса как стиля, как это происходило в остальной Европе, а заложило основу оригинальной русской архитектуры, приблизив ее технически к европейскому уровню.
* * *
После временного затишья итальянцы вновь появились в России уже при Петре I, чьи преобразования ставили целью преодоление культурного барьера между Россией и Европой.
Одним из самых известных представителей так называемого северного барокко был Николо Микетти, работавший в России в качестве придворного архитектора между 1718 и 1723 годами.
Нашедший Николо Микетти Юрий Иванович Кологривов, бывший денщик Петра I, который стал первым русским, посланным в 1715 году в Италию изучать изящные искусства, прислал царю в апреле 1718 года следующее ПИСЬМО:
«Всемилостивейший Государь. По указу Вашего Величества архитектора нанял, называется Николай Микетти, которому было поручено строить здание Святого Михаила по смерти кавалера Фонтаны… Вручено было ему то здание за его искусство в механике, ибо ради разных художеств, которые делают в том доме, нужны машины и мельницы. Кроме того, что он добрый архитектор и искусный в механике, он пишет живописное нехудо, а паче перспективу. Сколько мог о нем осведомился; спрашивал кардиналов Сакрипаития и Оттобония, и они не только меня уверили о его добром состоянии, но еще хотят донести Вашему Величеству о его искусстве. Он был Папской архитектор, в других местах здания строил, с чего имел довольный доход. С великим трудом уговорился с ним за четыре тысячи».
По приезде в Петербург Микетти был обласкан царем, а с 1719 года, после смерти петровского «генерал-архитектора» Жана-Батиста Леблона, он занял положение, каким пользовался тот, и получал уже пять тысяч рублей, что по тем временам составляло просто огромную сумму.
Николо Микетти построил для жены Петра I загородный Екатеринентальский дворец под Ревелем, царский дворец в Стрельне, парк и фонтаны в Петергофе, а также много других сооружений.
В 1723 году Микетти по поручению царя поехал на родину, взяв с собой свыше трех тысяч рублей на первые расходы, но обратно он уже не вернулся.
Также в стиле северного барокко работал и Доменико Андреа Треззини, трудившийся в России с 1703 года, ставший первым архитектором Санкт-Петербурга и заложивший основы европейской школы в русской архитектуре. По проектам Треззини были созданы Кронштадт и Александро-Невская лавра, начата перестройка Петропавловской крепости, выполнена часть планировки Васильевского острова, выстроены Летний дворец Петра I в Летнем саду и т. д.
* * *
Также при Петре I в Россию был приглашен итальянский литейщик из металла и скульптор Карло Бартоломео Растрелли, родившийся в 1675 году и проживавший в Париже. В 1715 году он подписал договор, что обязуется служить русскому царю: лить пушки, создавать статуи, строить дома, придумывать разные машины для театра. В конце марта 1716 года семейство Растрелли прибыло на берега Невы. Петр I отдал повеление, чтобы приезжие «времени даром не теряли и даром не жили», а посему Карло Бартоломео и его сын Франческо Бартоломео чуть ли не на следующий день приступили к работе.
Первыми скульптурными произведениями, исполненными в Петербурге Растрелли-отцом, были бронзовые фигуры на мотивы басен Эзопа; они были расставлены на левом берегу Невы и были впоследствии подарены Екатериной II графу Остерману и И.И. Бецкому, которые приказали их перелить. Таким образом, они были уничтожены. Не сохранились и бронзовый бюст Сергея Бухвостова («первого русского солдата», первого, кто в 1683 году записался в потешный Преображенский полк), отлитый Растрелли по приказанию Петра Великого, и свинцовые статуи, украшавшие собой аллеи и фонтаны Летнего и Петергофского садов. Из скульптур Карло Бартоломео Растрелли до нас дошли только бронзовый бюст Петра, хранящийся в так называемой Аполлоновой зале Зимнего дворца, статуя этого государя верхом на коне, барельефы петровского монумента на площади перед Инженерным замком и бронзовая статуя императрицы Анны Иоанновны в сопровождении пажа, недавно переданная в музей императора Александра III.
Через пять десятилетий Франческо Бартоломео Растрелли, родившийся в 1700 году, став знаменитым русским архитектором, составил перечень своих творений. Не стесняясь, он приписал себе и все те, где был только помощником отца, умершего примерно в 1744 году. На самом деле за первые двадцать лет жизни в России он построил самостоятельно только один дворец в Петербурге: для молдавского князя Дмитрия Кантемира. Но уже эта работа принесла ему успех.
Растрелли-сын по восшествии на престол Екатерины I получил позволение отправиться для довершения его образования за границу. Отсутствие молодого Растрелли в России продолжалось около пяти лет.
Новая русская императрица Анна Иоанновна повелела отцу и сыну Растрелли возвести для нее зимний дом в Московском Кремле и летний в Лефортове (1713), а также Зимний дворец в Петербурге (1733). Увы, ни один из них не дожил до наших дней.
Дворцы так понравились государыне и ее окружению, что фаворит императрицы герцог Эрнст Бирон пожелал, чтобы Франческо Бартоломео Растрелли спешно возвел для него два дворца в Курляндии. За эту работу архитектору в 1738 году было пожаловано звание обер-архитектора императорского двора с ежегодным жалованьем в 600 рублей.
Однако, не успев завершить отделку курляндских дворцов, Растрелли вынужден был спешно вернуться в Петербург. Новая правительница Анна Леопольдовна вознамерилась иметь свой Летний дворец на том месте, где теперь высится Михайловский замок. Строить его было доверено Франческо Бартоломео Растрелли, жалованье которого возросло до 1200 рублей в год. Только успели заложить фундамент, как власть в России опять переменилась. Императрицей стала Елизавета Петровна, дочь Петра Великого. Ее приближенные, конечно, не захотели признать архитектора, ходившего недавно в любимцах всем ненавистного Бирона. Растрелли собрался было уезжать, но…
Веселая императрица жаждала иметь новые роскошные дворцы, и построить их мог
