чего не высыпаюсь!» Отобрал одеяло у жены обратно, положил свою руку ей на грудь и безмятежно заснул.
Приснилась лютейшая дичь, будто бы в деревне организовали реабилитационный центр для городских котов и кошек, а Егора поставили директором. Вначале была презентация в каком-то офисном центре, где Маня, в строгом деловом костюме — вещала в микрофон: «Избавим ваших питомцев от любых зависимостей, от вискаса до роял канина! В программе санатория: трехразовый нажор свежайшей печенкой, походы в подпол за дикими мышами, обязательные ежедневные прогулки — почувствуйте себя в винтажном ЛТП! В последний день наш директор лично обхуюжится валерианкой и устроит вашим любимцам незабываемую прощальную ночь, о которой они будут помнить всю жизнь!»
Потом возникла картина непосредственно самого реабилитационного центра, почему-то на ферме Анисима. Егор встречал приезжающих на дорогих машинах владельцев кошаков, лично убеждал каждого, что ничего страшного с их животными не случится. А коты с истошным ором цеплялись в обивку салона, не желая вставать на путь исправления. Как сердцем чуяли!
Следующий слайд — вставшие на путь исправления коты на задних лапах строем прогуливаются по двору. А упорствующие — смотрят на них со злобой из-за решетки вольера. «Дай закурить, гражданин начальник!» — Внезапно развязно и фамильярно обращается к нему весьма упитанный рыжий котяра из-за сетки-рабицы: «Век воли не ведать, отпишу своим маляву на волю, как вы над нами издеваетесь! Вискаса!» К нему присоединяются остальные и скандируют хором: «Вискаса! Вискаса!! Вискаса!!!» Одновременно начиная стучать по деревянному полу вольера хвостами: «Вискаса!!!»
Когда грохот и вопли котов достигли крещендо — Егор проснулся, а вот грохот не исчез. Не сразу догадался, что вот он, шанс поймать нарушителя ночного спокойствия с поличным и научить правилам человеческого общежития. «Зубы и когти против валенка! В мире нет места для нас двоих!» — как мантру повторял Егор про себя, взяв в левую покалеченную руку светильник, а в правой зажав валенок. Подкрадываясь на цыпочках к двери в соседнюю комнату, где судя по звукам — творилась настоящая вакханалия. «Щас я тебя прижучу, акселерат! Разъел харю на осетрине!»
Толкнул валенком дверь и щелкнул фонариком, высвети в мечущуюся фигуру кота, размахнулся… И выронил валенок — по комнате в упоении металась его любимица. Вечно скромная и благовоспитанная Мася, которая даже рыбку вкушала с воистину аристократическими манерами. «Мася, Мася, как же так, что с тобой случилось⁉» — Горестно вопросил Егор. А та, не обращая на него внимания — носилась по комнате. Периодически забегая по ковру на стену. «Вот она, оборотная сторона сдержанности — днем себя прилично ведет. А по ночам — демонов на волю выпускает» — Заключил Егор и отправился досыпать, на Масю, пусть и обуреваемую ночными бесами — рука с валенком не поднялась…
Проснулся, на удивление — полностью выспавшимся. В окна било солнце, из кухни доносились аппетитные запахи и воркование Ксюхи. «Она меня просто будить не стала», — догадался Егор: «да ты моя заботливая! Надо мной посмеивается, что с кошками разговариваю, а сама, интересно, с кем там на кухне базарит⁉» С наслаждением потянулся, зевнул и стал одеваться. Закипая от неудобств, причиняемых левой рукой. Ладно Ксюша, услышав, что он проснулся — подошла с кухни и помогла.
Через часа полтора, когда уже и поели, и выпустили из подпола кошек — Егор вновь нагло курил в печку. Правда, Ксюха за ним нет-нет да поглядывала, чтоб дым по комнате не пускал. Сама крутилась здесь же, на кухне — собирая мужа в дорогу, заправляя термос и нарезая бутерброды.
— Ксюш, не утруждалась бы, — Побеспокоился о жене. — нам ехать то тут меньше двадцати километров, не оголодаю за четыре часа!
— Мало ли, — философски заметила жена. — на сторожевом посту у казаков остановитесь, перекусите, горячего попьете. Я тебе тут с запасом заверну, мужиков угостишь.
Егор, любуясь тонкой фигурой жены в потоке солнечного света из окна, с явственно выпирающим животом и ореолом льняных волос, словно нимб — вспомнил Ульку. Которая повесилась в сарае от безысходности, из-за так называемого общественного мнения. «Да она то и со мной заигрывала, выманивая — исключительно под давлением этой мрази, её ухажера. Который её обрюхатил, не соизволив узаконить отношения» — Понял он: «Поди кормил завтраками, женюсь и всё такое, а сам пользовался девкой как игрушкой. Не зря я его того!»
«Не, если Павел Петрович реально признания за женщинами прав добьется — за одно это ему нужно будет памятник ставить!» — Перескочили мысли на политику: «Ну а Ксюху я никому в обиду не дам!» Та, словно подслушав его мысли, обезоруживающе улыбнулась и спросила:
— Я тут тебе кое-что рассказать хочу, обещай, что сердиться не будешь!
— Не, конечно не буду! — Брякнул Егор, а внутри него похолодело: неужели вот она, карма, за все его косяки? Измена⁉ Другого нашла⁈ Сердце забухало, однако вслух он внешне спокойно продолжил. — Рассказывай, раз уж начала…
— Вот когда тебя неделю назад убили, — начала Ксюша, переминаясь у стола. — ой, то есть когда тебя привезли, а Федус меня напугал до истерики, что тебя убили, я же чуть там в больнице не сдвинулась на нервной почве.
— Прибью Федуса, как приеду! — Пообещал Егор. — Вот что за паникер!
— Ахаха, ты уж не срывайся на нем, мы то знаем, кто панику развел! — Лукаво посмотрела на него жена. — На него и так уже все кому не лень наехали. И Серёга твой, что тебя не уберегли, и Анисим, за чуть не запаленных лошадей. А врачи рассказывали, как ты добить себя просил перед операционной ещё! Представляю, что ты ему по дороге наговорил!
— Ладно, кто прошлое помянет… — Пробурчал Егор. — Ты с темы то не съезжай, что за секреты то⁈
— А, ну так вот, я как в себя пришла, за ребеночка испугалась…
— Ксюша! — Не выдержал Егор. — Что за паузы драматические, мне ехать уже скоро. А ты тут нагнетаешь! Выкладывай!
— УЗИ я сделала, короче. От результата так офигела, что до сих пор в себя придти не могу. Тем более тебе сказать не решалась…
— Девочка?
— Нет! — Отрицательно помотала головой.
— Пацан⁈
— Тоже мимо…
— Эээ, что за пушкиниада⁈ Неведома зверюшка? — Егору вдруг поплохело. — Блядь, Ксюша, неужели патология какая-то⁉ — От представленного ноги подкосились и из рук выпала трубка.
— Типун тебе на язык, в голове
