Кожа не чувствует воду, уши не улавливают звуки, глаза ничего не видят. Почти ничего. Со временем тьма перестаёт быть сплошной, но всё равно это странно и страшно: был мир вокруг и не стало, выключили его. Остался узкий видимый спектр, ограниченный жалкими ста тридцатью градусами.
"Даймлер" Гнейзенау первым прибыл к стартовой точке. Машка понимала, что Витька прав, но упрямство всегда брало верх над мудростью. По команде судейского бота Машка направила свой безамунгсгерейт в глубь пояса астероидов. Без сканеров и радаров маневрировать между обломками взорвавшегося планетоида было очень сложно. Маша постоянно думала о незащищённом гибернационном отсеке, где в коконах висели пять сотен мальчишек и девчонок, будущих колонистов её планеты. Она с завистью вспомнила закрытый чешуйками отсек Гнейзенау. Да, шансов у неё действительно практически нет.
Валетти развернул корабль раздувшимся шаром гибернационного отсека к остальным зухерам и начал считать:
— Раз, два, три… Четыре… Пять! Кто не спрятался, я не виноват!
Он медленно двинулся вдоль пояса астероидов.
Машка видела вдали его непогашенный носовой излучатель, а, значит, мог её увидеть и он. Она огляделась по сторонам. Прямо перед ней плыл огромный астероид, из его поверхности гигантским шипом торчала скала. В безвоздушном пространстве она отбрасывала на поверхность тень, достаточную, чтобы надёжно спрятать её корабль. Астероид медленно вращался, но Машка прикинула, что времени у неё достаточно: когда тень откроет её безамунгсгерейт, Валетти уже будет далеко впереди. Может, найдёт другую жертву.
Она чуть подправила курс и полетела вниз, к поверхности, в непроглядную тень.
Ей не повезло. Бруно заметил движение. Включив форсаж, он рванул следом. Машка не могла его видеть: люди так несовершенны, у них даже нет глаз на затылке, такая мелочь… Она бесшумно погружалась в черноту, а Бруно прикидывал, сколько времени ей понадобится, чтобы опустить свою развалюху на поверхность.
Он всё точно рассчитал: она не будет утыкаться носом в скалу, ей нужен обзор. Она посадит мягкий и незащищённый отсек впритык к подножию, чтобы иметь запас времени до того момента, когда местное солнце раскроет её убежище. Он прикинул стандартную длину дешёвых новокрымских драндулетов, расположение кабины. Собрал в носовом излучателе максимальный запас плазмы и выстрелил. Он правильно рассчитал, но ошибся.
У подножия скалы вглубь астероида уходил широкий разлом и Машка не сразу поняла, что опускается в глубину. Когда поняла, затормозила, подалась назад, опасаясь распороть мягкое брюхо об острые камни. Заряд плазмы вспорол гибернационный отсек, страшная боль пронзила ухо: симбионт, совсем её не жалея, отдал всю боль корабля, и Машка потеряла сознание. Бруно завис над астероидом в ожидании. Что-то показалось на самой границе света и тьмы. Кажется, передняя лапа безамунгсгерейта. Он закричал в восторге от лёгкой победы и замолк. Из чёрной тени, один за другим, выплывали коконы.
— Гибернационный отсек зухера Каревой повреждён, биоматериал утерян. Зухер Валетти отстраняется от участия в игре. Зухер Валетти, покиньте звёздную систему!
— Так нечестно! — закричал Валетти. — Это был не прицельный выстрел, это не считается!
Бот выдержал паузу, отправляя и получая пакет данных и объявил:
— Центр считает, что риск повреждения гибернационного отчека был неоправданно высок. Зухер Валетти, вы проиграли и выбываете из игры. Покиньте систему.
— Это нечестно, нечестно, нечестно! — Бруно колотил кулаком по поручню ложемента и не двигался с места. Коконы с неудавшимися колонистами проплывали мимо.
Диск судейского бота завис над его безамунгсгерейтом. Бруно замолчал, опасливо поглядывая наверх.
— Раз… — сказал бот. — Два….
— Сканеры разблокируйте, — обиженный Бруно рукавом вытер мокрый нос, — я ухожу.
— Разблокированы, — ответил бот.
— Ну и играйтесь тут сами, — пробурчал он, входя в подпространство. — Не очень и хотелось.
***
Потрясённый Витька медленно плыл через пояс к тому астероиду, где погибла Машка. Он не мог поверить, что её больше нет. Если б мог, он всадил бы в толстый зад проклятого Бруно весь свой заряд плазмы, но носовое орудие было заблокировано симбионтом по команде бота. Резко и ловко маневрируя среди обломков, его обогнал корабль Ульриха. Имперец рисовался, но дело было не только в этом. Он подрывал боевой дух Витьки своим превосходством.
Возле Машкиного астероида Витя сбросил ход. Он развернул безамунгсгерейт носом вверх, и в этот момент ему прилетело текстовое сообщение:
"Меня зажало".
"Как ты?" — отбил он. — "Воздух есть?"
"В порядке", — ответила она. — "Просто не могу выбраться".
"Держись, я приду за тобой".
Окрылённый, он взмыл над плоскостью эклиптики.
— Осталось два игрока. Цуфальцгенератор выбрал следующего ведущего: это зухер граф Ульрих фон Гнейзенау. Зухер Шмыга, займите стартовую позицию.
Витька выжал из своего мотора всё возможное и даже больше. Симба пытался протестовать, но сдался и послушно впрыскивал в ложноножку корабля всё новые и новые дозы катализатора. Обезумевший безамунгсгерейт мчался к поверхности астероида, где лежал подбитый корабль Машки. Витька влетел в черноту и сбросил скорость. Ульрих больше не мог его видеть. Пока, и это ненадолго.
Как Витька смог затормозить в каком-то десятке метров от корабля Машки останется между ним, симбой и мировым разумом. Он протянул передние манипуляторы и нащупал головной отсек. Осторожно, стараясь не повредить мягкое брюхо об острые скалы, он оторвал кабину с Машкой от поверхности.
"Ты как там?" — отбил он.
"Лучше всех", — ответила она. — "Что ты делаешь?"
"Пытаюсь выиграть"
"Ничего не выйдет"
"Посмотрим"
Его безамунгсгерейт всеми многосуставчатыми лапами обхватил Машкин корабль. Повинуясь командам симбы, он начал медленно вращаться вокруг своей оси. Когда Машка оказалась сверху, он осторожно опустился на поверхность. Обрывки распоротого "живота" подбитого корабля слились с его надутым пузом.
"Машка", — написал он. — "Помнишь, как я во время тихого часа позвал тебя в туалет?"
"Дурак", — ответила она.
"Помнишь, я тебя поцеловал?"
"Помню, это было гадко, ты меня обслюнявил"
"Машка"
"Что?"
"Давай поцелуемся"
"Дурак"
"Ты не поняла, кораблями"
Кабина её корабля заслоняла Вите обзор, он не видел, что край обесточенного носового излучателя уже высунулся из тени.
"Совсем сдурел, Шмыга? Корабли не целуются"
"Никто не пробовал"
Ульрих вон Гнейзенау не торопился. Один простолюдин подбит, второй на своей рухляди и так никуда не денется. Он шёл на одной скорости с потоком обломков и внимательно вглядывался в освещённые участки.
"Зачем, можешь объяснить?"
"Некогда, есть шанс победить"
"Для меня шансов нет. Мой корабль погиб, и все мои колонисты тоже."
"Эта планета будет нашей. Я поделюсь"
"Глупости. Хорошо, что надо делать? Не зазнавайся! Я просто хочу утереть нос этому прилизанному уроду."
"Корабль ещё слышит тебя? Просто вспомни, как я тебя поцеловал, только представь, что тебе приятно, а не противно"
"Фу!"
"Просто попробуй"
Что-то блестнуло, краешком: на астероидах в неосвоенном
