щенок, он его выронил, хотел поднять, но Олорин его ударил, отшвырнул в сторону и стал бить щенка тростью, которую держал в руках. Щенок жалостно визжал, и в этот момент, как раз, когда ее сынок уже поднял ногу, что бы раздавить головенку несчастного малыша, на него налетел Рейнделл. Ну и роли поменялись. Щенка притащили в спальню к наследнику, он четыре дня почти не выходил из комнаты, выхаживал, поил из пипетки, перевязывал ссадины, помогал подняться, сделать дела не под себя, одна лапка у малыша была сломана, в общем, с помощью ветеринара поставил на ноги. А через год обзавелся неподкупным охранником, огромным псом, следовавшим за ним всюду, спавшим вдоль кровати, на коврике, так что подослать кого-то недоброго было невозможно. Обоняние и у самого принца было лучше, чем у большинства людей, но к нему присоединился еще и собачий нос, так что об отравлении и речи быть не могло. О несчастном случае на охоте тоже. Пес заслонил бы хозяина от любой опасности.
Так, в бесплодных попытках осуществить мечту прошло десять лет. Пес состарился, мальчишка повзрослел. Теперь он защищал старика от молодых, борзых псов. Оставалась еще надежда на свадьбу. Подобрать жену постервознее, договориться, с ней, что без мужа лучше, и пусть дура сама его изведет. Но Рейнделл жениться не спешил, на все вопросы отца отвечал шутливо — успею! И, самое интересное, любовниц тоже не имел! Это в двадцать с лишним лет-то! Впору задуматься. Не хочет, или не может? Олорин тоже не радовал, он поступил в академию, военную, ту же, в которой последний год учился его старший брат, и, неожиданно, взял его себе в пример, проникся братскими чувствами. Сказались восторженные характеристики наследника, данные преподавателями. И тут сам Господь послал ей возможность, да еще какую!
* * *
На берегу другого материка.
Волны медленно катились издалека, накатывая на плоский песчаный берег, отделяющий безбрежный океан от узкой полосы зелени. Дальше возвышались неприступные горы. Они укрывали этот тихий уголок нетронутой природы от остального королевства. Здесь, казалось, отступали все заботы, забывались горести. В ярких тропических зарослях голосили птицы, раздавались резкие крики обезьян, с величественных пальм то и дело срывались стайки мелких цветных птичек. Покачивали ветвями громадные фикусы, на стройных ветвях деревьев авокадо ссорились из-за созревших плодов мартышки, на старых деревьях манго обильно висели мелкие, еще не зрелые плоды. Трава под корнями, на опушке обманчиво манила свежей зеленью. Но местного жителя этой обманчивой мягкостью было не обмануть. На самом деле эта трава кололась и резала босые ноги хуже осоки. Поэтому молодая девушка, представитель высшей расы, населяющей затерянный в океане материк, предпочла теплый, чистый песок обманчиво гостеприимной траве. Она сидела, обхватив колени, ветерок развевал ее легкие, воздушные одежды, шевелил светлые волосы, скрепленные драгоценной заколкой. Она наслаждалась покоем и нетронутой природой, но, увы, время неудержимо уходило. Пора было возвращаться. Обратно, во дворец, к матушке. Сегодня ей исполняется 20 лет, и она впервые оденет маску невесты, которую снимать можно только в своих покоях до тех пор, пока не будет определенности с ее женихом. А с женихами в Веоронте, их королевстве, занимающим почти весь материк, были сложности. И виноваты были они сами. Вернее, не они, их мужчины, в свое время так активно смешивающие свою кровь с людьми, слабой и телом, и магией расы, населяющей второй материк их мира, отделенный великим океаном. Достичь его на драконьих крыльях занимало целых двое суток, и стало бы сложным, если бы не группка необитаемых безымянный островков посереди океана, где можно было передохнуть, переночевать, перекусить и с рассветом вновь устремиться в путь. Их мужчины, открыв эти новые земли, так активно стали окучивать подходящую им почву, то есть воровать симпатичных людских женщин, и обзаводиться потомством от них, что позабыли своих соотечественниц. Когда количество незамужних драконниц превысило критическую массу, был издан закон, что дракон все же должен сначала жениться на драконнице, а потом заводить себе столько человеческих наложниц, сколько сможет содержать.
Лет сто все соблюдали эти правила, но вот странность, если дракон-мужчина перед браком с драконницей уже успел переспать с человечкой, то у него рождались только девочки. Мальчиков не было. Старейшины объясняли это какой-то перестройкой внутри организма. Кроме того, таким мужчинам становилось все труднее и труднее оборачиваться, словно половой контакт с людской женщиной высасывал его жизненные силы. Прадедом Аллиены, последним драконом-мужчиной на троне, после него правили уже женщины, был издан новый указ, обязующий мужчин вначале жениться только на драконнице, и завести как минимум трех детей, причем, желательно двух мальчиков, а потом уже начинать шалить. Но было поздно. Все мужчины были уже нечистокровными, или отравленными человечками. От браков драконниц со смесками рождались или чистокровные драконницы, или не мужчины-драконы, а неполноценные то ли люди с неполным оборотом, то ли драконы не имеющие возможности сменить ипостась, кроме того, отличающиеся крайней агрессивностью и почти неуязвимые. Их пришлось уничтожать. В схватке с ними погиб ее прадед. Такие браки запретили под угрозой смерти. Ее кузины, и она сама были плодами брака последних, чистокровных драконниц с человеческими мужчинами, так что она, ее младшая сестра и кузины были последней надеждой на возрождение расы. Они могли попытаться родить драконов, но впустую рисковать никто не хотел. От связи драконниц с людьми рождались чистокровные драконы, но только девочки! Все мальчики были смесками и могли вступать в брак только с людьми. Еще до их рождения, старейшина рода, Великий Черный Дракон, Хранитель Священного огня, предложил искать чистокровных драконов мужского пола среди людей. Если два смеска, неотличимые от людей дадут потомство, то с 50 % вероятностью у них родится смесок, 25 % — чистый дракон, и еще с 25 % — человек. Возможно, это будет мальчик. Так что 12,5 % — хорошая вероятность найти хоть одного чистокровного дракона. В цифрах все было хорошо. Но на практике все гораздо хуже. Во-первых, полукровка не могла родить дракона. Могла зачать, могла выносить, но не родить. Маленькому дракончику в человечьем обличье требовалось в момент появления на свет такое количество жизненной энергии, что он либо забирал жизнь матери, либо умирал сам. Если рождался, то однозначно, сиротой, а это уменьшало его возможности на выживание в первые годы жизни. И, потом, вторая проблема: взрослели драконы позже. Если человек в четырнадцать — пятнадцать лет уже интересовался противоположенным полом, то дракону нужно было в два раза больше. С одной стороны, это предохраняло от первой связи с человечкой, а с другой —
