Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
бабушке я и чувствовала себя полезной на ферме, которая прекрасно обходилась без меня, пока я жила в столице.
Указав маме на ближайший стул, я бросила Кате:
– Мольбы одной женщины не вернут свет.
Та приоткрыла темное веко.
– Как и богохульство.
Я испустила долгий вздох. Потерла ладони. Холод проникал глубже.
– Все будет хорошо. Завтра утром взойдет Солнце, и все вернется на круги своя.
Бабушка подняла голову.
– И как же ты объяснишь происходящее?
– Если все наладится, то это неважно. Неисповедимы пути богов.
Я несколько раз повторила выражение про себя, надеясь найти в нем хоть каплю утешения.
Ката нахмурилась и вновь опустила голову.
Энера вскочила со стула.
– Нужны дрова! Схожу за дровами.
Она поспешила обратно на улицу.
Я положила ладонь на живот и стала дышать глубже, чтобы успокоиться. Мама легко поддавалась панике, а в бабушке легко проступала желчность. Мне приходилось балансировать их состояния.
– Все наладится.
Не наладилось.
Следующее утро, которое я определила по старым карманным часам деда, выдалось таким же темным, как прошедшая длинная ночь. Вознеся мольбы богам, я встала у кухонного окна и взглянула на звезды. Мама оказалась права: нам потребовались дрова. Несмотря на то, что на дворе август, существенно похолодало. Вода не заледенела, но кухонный камин пришелся весьма кстати, и я переживала, что температура опустится еще ниже. Переживала за урожай и за нас. Бежав из Элджерона, я прихватила с собой приличные сбережения, но за прошедшие годы они изрядно оскудели, поэтому от урожая буквально зависела наша жизнь. К тому же осталось совсем немного драгоценных свечей.
Я положила ладонь на стекло.
– Луна, – в комнату, прихрамывая, вошла Ката.
Пригнувшись, я поискала взглядом ночное светило, однако оно спряталось за домом. Выскользнув наружу, я приблизилась к сеновалу и обернулась.
Губы приоткрылись от удивления. Я никогда не видела такой огромной Луны. Она висела в небе подобно гигантской жемчужине, словно мир уменьшился до размеров устрицы. Чтобы закрыть ее, пришлось поднять обе ладони, – прямо как Солнце, вместе с Его лучами. Она светилась белым сиянием, ярче опала, и оно подчеркивало множество шрамов на ее поверхности. Тем не менее ее яркости не хватало, чтобы восполнить Его отсутствие. В то время как Солнце освещало всю Матушку-Землю, Луна испускала мягкое серебристое свечение, которое не пронзало завесу ночной тьмы по-настоящему, а лишь наносило блеск на небо и смягчало тени мира под ним, мерцая на лужах, металле и светлых камнях.
Сомневаться не приходилось: раз Луна стала такой яркой, война богов докатилась до Рожана. Я всегда считала лунный свет прелестным: чистым и скромным, полностью меняющим вид всего мира – это оценит любой художник. Однако никогда прежде я не лицезрела полубогиню в таком пронзительном величии. Не стоило и надеяться, что получится передать захватывающее зрелище на холсте или ином материале. Возможно, лишь мозаика из обсидиана и бриллиантов справится хотя бы отчасти.
По возвращении в дом руки дрожали, тем не менее я взяла альбом для рисования, поднесла к ближайшей свече и начала с древесного угля. Придется довольствоваться сероватой бумагой.
Я набросала горизонт: мне столь часто доводилось его изображать, что хватало просто памяти.
Бабушка цокнула языком.
– Какой прок в рисовании?
Она никогда не понимала занятий, от которых на столе не появляется еда, а в сарае – сено, поэтому я пропустила ее слова мимо ушей. Я заштриховала горизонт, сильно нажимая на уголь для плотности цвета, затем нарисовала на небе почти идеальный круг и закрасила остальную страницу. После чего легким движением запястья добавила шрамы.
Рисование помогало мне думать. Живопись помогала думать. Лепка помогала. А сейчас мне ой как требовалось подумать.
– Возможно, Матушка-Земля передвинулась, – пробормотала я, заштриховывая тени.
– Матушка-Земля спит, – возразила Ката.
– Разве ты не ворочаешься во сне?
Рука замерла над рисунком. При тусклом свете и с помощью лишь кусочка угля удавалось передать разве что часть величественного пейзажа. Я отложила инструмент. Будучи начинающим художником в Элджероне, я первым делом усвоила одно: нужно вовремя остановиться. Однако останавливаться не хотелось. Странно таким простым рисунком передавать столь сложное явление.
– Где Энера? – спросила я. Бабушка всегда требовала, чтобы ее называли по имени, и с возрастом я приспособила эту манеру обращения и к матери.
Ката доковыляла до стула и уселась, но не стала зажигать свечи на своем импровизированном святилище. Она была набожна, но не глупа: не стоило растрачивать впустую ограниченный источник света.
– Кормит животных. Им все еще нужно питаться, знаешь ли.
Мои губы на мгновение плотно сжались.
– Я ей помогу.
С исчезновением света я, по крайней мере, стану хоть чем-то полезна. Мысль эгоистичная и вздорная – тем не менее она всплыла в голове.
– Возможно, боги наконец договорились, – предположила Ката.
Я тяжело сглотнула.
– Возможно, Солнце убит.
– Солнце нельзя убить. Боги бессмертны.
– Возможно, бога способен убить другой бог, – прошептала я, внутри все сжалось в тугие узелки. Впрочем, Луна лишь полубогиня – бессмертная и могущественная, но далеко не столь великая, как Солнце и Матушка-Земля. Вот почему ее влияние гораздо менее заметно, даже сейчас.
Повязав на талию фартук, я шагнула во тьму и не стала брать с собой масляную лампу: Луна освещала путь в достаточной мере, хотя поля вдалеке вырисовывались как вздыбившиеся черные удила, а тени вдоль тропинки растекались густо, как деготь. Мысленно вознеся еще одну тщетную молитву богам, я направилась к сараю с распахнутыми для освещения дверями и окнами.
Дневная живность молчала: не раздавалось ни пения птиц, ни жужжания пчел с тех пор, как потемнело небо, однако мышиное шуршание усилилось, как и стрекот сверчков, и уханье сов. Овцы не блеяли, но стояли беспокойно. Следовало ли отвести их в поле? Но как уследить за всеми ними без дневного света? К тому же кто знает, чем сейчас заняты волки: рыскают по округе или в замешательстве залегли на дно, ожидая окончания затянувшейся ночи?
Мама работала вилами, раскладывая сено по стойлам: я скорее ее услышала, нежели увидела. Она была тенью среди теней, только от обуви отражался лучик лунного света. Я не спросила об овцах. Мама пыталась работой заглушить страх. Не следовало ей мешать.
Мы подождем. Пока овцам в сарае безопасно. Мы подождем, и тьма рассеется. Во всех историях сражения на небесах всегда заканчивались быстро. Закончится и это.
Никогда еще я так старательно не заводила дедушкины часы, как в ту темную пору. С третьего дня я стала держать их при себе и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
