качестве водителя и этакой девочки на побегушках.
Уэс присоединился к группе тремя месяцами позже. Специалист-программист или ботаник – кому как больше нравится.
Существенное преимущество для спорта, сложность которого меняется почти каждый день. Он следил за работой резервуаров для клонирования, компьютерной техники, модуля жизнеобеспечения Канивора и еще тысячи второстепенных устройств.
Дела шли неплохо, мы прославились как «Баньши Джекоба» и изо всех сил старались добиться культового статуса. Количество выигранных боев достигло шестидесяти процентов. На Джекобе и Каррэн еще висели огромные долги, но они не пропускали ежемесячных взносов. Заработанных денег хватало, чтобы обеспечить нам независимость, тогда как конкуренты зубами и когтями дрались за поддержку крупных синдикатов. Бедные, но гордые – древнейший принцип. Мы ждали, что этот спорт завоюет интерес кабельных сетей и обеспечит шумную славу. В этом были уверены все команды.
А потом произошел несчастный случай, и я получила убийственное преимущество.
Двигатели двух наших машин затихли, и ко мне по бетонному покрытию, усеянному трещинами, чахлыми сорняками и кошачьими экскрементами, подошли остальные члены команды. Объявление на воротах, подписанное Административным советом Лондона, гласило, что эта площадка предназначена для сооружения одной из опор будущего купола над южной частью центра города. Хотя, когда начнется строительство, одному Богу известно. Над колючей проволокой, венчавшей стену, был виден купол северной части. Геодезическое сооружение диаметром четыре километра из стекла с янтарным оттенком нависало над большей частью Вестминстера, словно прозрачная музейная витрина, укрывающая древние каменные здания. Элементы опорной фермы, выполненные из сверхпрочного волокна, изготавливаемого на орбите, под лучами палящего солнца сверкали радугой и казались неимоверно тонкими. По обе стороны от купола уже поднялись фермы для защиты Челси и Ислингтона. Придет время, и все города будут таким же образом защищены от враждебного климата, причиной изменения которого стало их собственное тепловое излучение. Смога над Лондоном уже не было. Горячий воздух дрожал от струй, выпускаемых двадцатью пятью миллионами кондиционеров. Десять самых мощных устройств черными моллюсками повисли на стене купола; их широкие сопла непрерывно выплевывали огромные сероватые струи избыточного тепла. Административный совет Лондона, опасаясь вредного воздействия воздушных потоков, запретил пролетать над ними всем воздушным судам.
Каррэн остановилась рядом со мной и прикрыла копну тициановских волос широкой панамой. Иврина, одетая в узенький топ на бретельках и обрезанные джинсы, остановилась в нескольких шагах поодаль; благодаря защите от ожогов ультрафиолета ее кожа арктической принцессы приобрела насыщенный оттенок корицы. Она с недовольным видом втянула густой от городских запахов воздух, а подошедший Уэс покровительственным жестом обнял ее за талию.
– Ну, как твои предчувствия, Сонни? – спросила Каррэн.
Все замолчали, даже Джекоб, инструктировавший бригадира грузчиков. Если у бойца команды нет соответствующего настроя, остается только упаковать вещи и отправляться восвояси. При всем своем мастерстве и техническом обеспечении остальные члены команды ничего не решают в схватке. Это только мое дело.
– Предчувствия хорошие, – ответила я. – Еще пять минут, и все будет отлично.
Сомнения я испытывала только в одном случае. Это было в Ньюкасле, когда пришлось выступать против «Королевской Пантеры». Та схватка сразу не заладилась. Канивора сильно порвали. Но и в тот раз я выиграла. Из таких побед и рождаются легенды боев бестий.
Иврина стукнула кулаком по своей ладони.
– Молодчина!
Она была на взводе, выглядела так, словно нарывалась на неприятности. Любой мог бы подумать, что она лично поведет Канивора в бой. Только вот я не уверена, что ей хватит выдержки, чтобы достичь моего преимущества убийцы.
Вскоре выяснилось, что Дико, хозяин арены, оказался отличным организатором. Это имеет немалое значение. В некоторых случаях мы вообще сомневались, существует ли арена для боя, не говоря уж о закулисных помощниках. Джекоб собрал рабочих и поручил им снять с грузовика модуль жизнеобеспечения Канивора. Пока полупрозрачный цилиндр вместе с прикрепленными аппаратами медленно опускался, мясистое лицо Джекоба покрылось обильным потом. Не понимаю, почему он так беспокоится при высоте всего в пару метров. Он ведь сам выполнил большую часть работы по конструированию тела этого существа (Каррэн занималась нервной и кровеносной системами), так что должен бы знать, насколько крепкая у Канивора шкура.
Прежде, до того как Дико основал свое дело, арена была огромным складом труб. Он сохранил оболочку из рифленых панелей, убрал все погрузочное оборудование, а на освободившемся в центре месте вырастил из полипа круглую яму диаметром пятнадцать и глубиной четыре метра. Вокруг разместились ярусы для зрителей – простые концентрические ряды дощатых скамей на сетке из покрытых ржавчиной креплений эстакады. Верхний ярус возвышался над бетонным полом почти на двадцать метров, едва не касаясь скользких от конденсата панелей крыши. При взгляде на эту шаткую конструкцию оставалось только радоваться, что я не зритель.
Для нашей команды отвели помещение, служившее когда-то комнатой диспетчера. Подсобные рабочие внесли модуль Канивора и установили его на массивную деревянную раму. Она заскрипела, но выдержала.
Мы с Ивриной стали пристреливать к рамам запыленных окон черный полиэтилен. Уэс подключил вспомогательное оборудование модуля к сети склада. Каррэн нацепила интел-очки и приступила к диагностике нервной системы Канивора.
Джекоб вошел с широкой улыбкой на лице.
– На нас ставят девять к одному. Я поставил пять грандов. Как, Сонни, ты справишься?
– Можешь на это рассчитывать. «Городские Горгоны» лишатся одной бестии.
– Моя девочка! – с гордостью похвалил меня Уэс и похлопал по плечу.
Он лукавил, и это сильно меня задевало. Восемь месяцев, вплоть произошедшего со мной несчастного случая, мы были неразлучной парой. А теперь спальный фургон каждую ночь трясется от их с Ивриной игрищ. Я не держу на него зла – по крайней мере, сознательно. Но видеть, как они повсюду ходят вместе, держась за руки, смеются и обнимаются, все равно неприятно.
За час до моего выхода явился Дико. Глядя на него, можно только удивляться, как его угораздило влезть в такое дело. Представительный пожилой мужчина с прекрасными манерами и постоянной любезной улыбкой; высокий, худощавый, с пышной седой шевелюрой (слишком густой, чтобы быть естественной) и слегка скованной походкой, что заставляло его пользоваться тростью с серебряным набалдашником. А его наряд строго соответствовал моде прошлого века: легкий серый костюм, белая рубашка и темно-вишневый галстук-бабочка.
Вместе с ним вошла молоденькая девушка, которой еще не было и двадцати лет, с прекрасной фигурой,
