с надеждой спросил, не скучно ли ей одной. Был послан и убрел на второй этаж.
Проснулась Тереза рано — еще не все звезды успели скрыться в лучах желтого светила. Спалось в кровати маньяка, между прочим, хорошо, спокойно. После утренней тренировки Тереза накинула длинный халат, прошлась по двору, где росли не только деревья в цвету, но и кусты с симпатичными на вид плодами. Она сорвала с куста желтый серповидный плод, обтерла, откусила. Он был кисловатым и сочным. Тереза задумчиво погладила ветки, пошла на кухню, стала резать хлеб и сыр.
Появился Винк, за ним — Камма. Винк радостно схватил бутерброд.
— Отвалите! — недовольно бросила ему Тереза. — Не можете подождать дюжину минут? Как из голодного края.
Он смущенно положил надкусанный бутерброд обратно.
Завтракали в той же беседке. Тереза вынесла большую тарелку с бутербродами, банку консервированной зелени, нарвала желтых плодов. Принятие пищи проходило в деловой обстановке. Поев, все занялись работой. Тереза тоже: поменяла лампочку в беседке, прозвонила проводку, нашла и ликвидировала обрыв. Потом принялась разбирать вещи, сортируя: вот это в утиль, это — кому-нибудь из рабочих, это оставлю себе, а это заныкаю для Ильтена, благо тот имущество покойного не описывал и не знает происхождения вещички. Поймала Винка за курением в доме, выбранила, в наказание погнала выбрасывать мешки с мусором. К вечеру отделочник закончил с одной из комнат наверху. Тереза протерла там пол и велела Камма и Винку, если они хотят в ней ночевать, снимать обувь.
После ужина Тереза, погасив свет в беседке, присела на лавочку у крыльца. Прозрачное небо было все в звездах. Совсем не такое, как на Земле, но тоже очень красивое. Мягкий и холодный звездный свет пробивался и сбоку сквозь листву деревьев. Она сидела, поджав ноги, на крошечной лавочке у крошечной дачки, а наверху, прямо над ней, расстилалась безграничная Вселенная. А хочу ли я домой, подумала вдруг Тереза. На Т1 ее грызла глухая тоска по Земле, но здесь, на Т5, все по-другому. Ласковое желтое солнце, чудесные деревья, прекрасная дача в райском уголке. И любимый мужчина. Даже два, вот незадача. Она подумала об этом как-то спокойно, смирившись. Ну, такая вот ситуация, не терзать же себя теперь попусту. Ночная прохлада овевала лицо, неплохо загоревшее за день. У соседа слева горело окно. Кто-то шуршал в траве. Было хорошо, и даже слабость в ногах от усталости, накопившейся за день, ощущалась как некая странная разновидность блаженства. Только немного грустно. Потому что на самом деле сейчас вершилось прощание. Прощание с родиной. Цель — вернуться туда во что бы то ни стало — растворилась. Вот место, где можно прожить жизнь.
Еще пара дней — и Тереза переделала все дела. Даже новые стулья для беседки заказала. Камма ковырялся с водопроводом, отделочник менял полы на первом этаже. Только Винк уже заварил все, что можно, а потом от нечего делать сварил из обрезков какого-то сюрреалистического монстра, которого новая хозяйка водрузила у ворот. Обрезки кончились. Теперь Винк скучал и постоянно курил, Тереза даже задумалась о его здоровье. И предложила:
— А давайте походим по поселку. Поспрашиваем, может, где требуются наши услуги.
Идея была в принципе верной, но практический выход дала небольшой. Половина дачек пустовала: хозяева откладывали отпуск на середину лета. А там, где жители наличествовали, они редко нуждались в сварщике или электрике. Дача — не город, здесь живут короткими наездами. Телевизоры не держат: пси-приемника в поселке нет. Компьютеры многие считают атрибутом работы и не берут с собой на отдых. Утюги и то не у всех: какой нормальный мужик будет на даче носить глаженую одежду? Только записные франты. Винк починил стойку забора соседу с дачи номер 11, Тереза отремонтировала рацию патрульному безопаснику, заехавшему в эту глушь и внезапно оставшемуся без связи, вот и весь улов.
Зато познакомились с соседями. В доме номер 10 жил пожилой дед, бывший заядлый рыбак. Почему бывший? Потому что глаза подводят: наживку на крючок не насадить, поясницу ломит: в лодку не сядешь… Услышав про лодку, Тереза сделала стойку. Да, лодка находилась у деда в сарае. Облезлая, от души поюзанная, но все еще крепкая. Тереза тут же договорилась о продаже. А заодно пригласила деда на ужин: неизвестно, чем он тут питается, раз с глазами и суставами проблемы, как бы с голоду не помер. А он так честно и сказал, что живет здесь постоянно с тех пор, как вышел на пенсию, потому что хочет умереть в красивом месте.
А хмырь из домика номер 7 Терезе не понравился. Жуликоватая физиономия. И домик неухоженный, покосившийся. У деда и то дом в относительном порядке, хотя тому трудно убираться и зрение так себе.
Тереза выспросила у деда Калле, нет ли в поселке охотников. А есть, ответил он. В четвертом дворе живет семейный мужик, любитель пострелять птичек. Даже лодку брал в том году, чтоб на озере поохотиться. Ну, теперь будет у нее брать.
И она отправилась во двор номер 4.
Дорога была недалекой, но густые заросли вдоль просеки и смыкающиеся над головой кроны создавали ощущение, что держишь путь куда-то в другой мир. С обеих сторон колыхалась зелень. Тереза шла посередке между двумя неглубокими колеями, осторожно придерживая длинную капроновую юбку. Будь проклят этот идиотский обычай наряжаться на даче, как на свадьбе! Но если уж идешь знакомиться, то стоит соблюсти статус замужней женщины. До чего я докатилась, сокрушенно подумала Тереза: веду себя по правилам. Вот Рино порадовался бы!
Домик номер 4 был немаленьким, но одноэтажным, из типовых модулей. Во дворе столик под навесом и не то клумбы, не то грядки с цветами. Из дома доносился шум — громкая брань, грохот чего-то ломаемого и жалкий писк. Кажется, я не вовремя, подумала Тереза. Чтобы убедиться в этом, она решила для начала заглянуть в окно, но случайно уронила попавшееся под ногу ведро. Ведро со звоном покатилось с крыльца. Тереза чертыхнулась.
Брань и грохот смолкли, как отрезало. Пока Тереза раздумывала, не смыться ли, дверь распахнулась, и на крыльцо вышел злой хозяин. Высокий и широкий, бритый наголо, с золотой цепью на мощной шее — только бейсбольной биты не хватало. Образ братка на отдыхе довершали серая майка, камуфляжные шорты и шлепанцы. За все пребывание в Тикви Терезе попадался всего один подобный экземпляр, и, конечно, она сразу его узнала.
— Господин Хэнк?
Он тоже узнал ее. Отчего бы не узнать? Не так много женщин в Тикви,
