у неё когда-то. Что-то внутри меня отрицало это. Я был мёртв? Это сон? Хрупкая фигурка в перьях словно избегала моего взгляда — то смешиваясь с толпой, то прячась за декорациями. Лишённый каких-либо мыслей, словно пёс, я тянулся к ее мимолетному профилю. К её тайне. К ней. Но опьяненный разум привёл меня лишь к плотному занавесу. Конец. След оборван.
Разочарованный в своей очередной глупой надежде, я сделал большой глоток алкоголя и развернулся к выходу. И тут заиграла мелодия. Тянучая. Зябкая. Она пробирала до костей. А дальше — голос. Голос ангела. Я инстинктивно обернулся. Под светом дешевых софитов стояла сама богиня. С теми самыми локонами. К пухлым алым губам так и хотелось прильнуть. Точеную фигуру окутывали воздушные чёрные перья. Словно крылья. Они игриво то скрывали, то обнажали её длинные фарфоровые ноги. Краем глаза она заметила меня. Мой жертвенный взгляд перед её красотой. Я был убит. Она это знала.
После короткого выступления вместе с занавесом перекрыло и мое дыхание. В глазах потемнело, словно воздух закончился во всем кабаре. Я оказался под ледяной водой, сражаясь с собой и своими чувствами. И единственным глотком воздуха была она. Но её больше не было. Она скрывалась за плотной, тучной перегородкой. Словно выхлопные газы в этом чертовом городе скрывают солнце, она скрывала от меня путь к богу. Путь к ней.
В момент я потерял рассудок. Потерял себя. То, где я находился. Какое-то бешеное желание увидеть её вновь затуманило мне рассудок. Стало играть мной, как марионеткой. Я ворвался за кулисы. Не задерживая взгляд на бесцветных еще юных девицах, я видел перед собой лишь алую накидку у дальней стены. Она сидела там. Ожидала меня. Знала, что я приду. И я пришёл.
Часть 3
— Милый, — едва слышно произнесла она одними губами. Шлейф ее духов инстинктивно повел меня за собой. Мы зашли в полутьму закрытой каморки. Она села на пыльный стол, закидывая ногу на ногу. Холодок пробежал по моему телу. Я не понимал, почему я здесь, но меня это и не волновало. Страстное желание быть с ней, целовать эти фарфоровые ноги, эти алые пухлые губы окутало меня. Но я не решался нарушить покой богини. Пока она того не захочет. Да и захочет ли кто такого урода со шрамом? Она же держала долгую паузу, позволяя любоваться собою в открытом пеньюаре, но не трогать.
— Я ждала тебя. Давно ждала, — ее голос смешивался в моей голове с маминым. Глубокая вина заполнила все мое нутро. Я не был рядом. Не помог ей. Опьяненный рассудок рисовал те же брови, те же светлые глаза на лице незнакомки. Я достал пачку сигарет и закурил. Никотин возвращал меня в реальность. Концентрировал меня на глубоких карих глазах. В них виднелась боль. Страх. Неизмеримая грусть.
— Он снова обижает тебя? — детский наивный вопрос. Он предназначался не ей. Должен был прозвучать так давно. Но было уже поздно. Тонкими холодными пальцами она забрала сигарету из моих губ и затянулась. Легкий кивок. Поворот. Словно знала, что это спрошу. Холодный свет из крохотного окошка освещал ее искусное лицо. Мокрые глаза. Я никогда не выносил женских слез. Тем более таких красивых. Беззвучный всхлип содрогнул ее тело. Теперь это была и моя проблема. Она вернула мне почти догоревшую сигарету, проводя пальцами по моему шраму, и скрылась за дверью. Оставила меня наедине с моими мыслями. Моими чувствами. Как давно я не ощущал этого. Меня накрыло ими с головой, и я отключился.
* * *
Уже на следующий день. Или тогда, когда я наконец очнулся от жуткого похмелья, я начал обдумывать план поиска этого мистера Х. Пробуждение в мокрой и холодной кровати не способствовало потоку мыслей. Тогда я спустился в кабаре позавтракать. Вкус горячей еды меня немного привел в чувство. Конечно, в такую рань никто не выступал. Людей можно было по пальцам пересчитать. Но я наблюдал за всеми, кто маячил перед моим взором. Я не знал, кого я ищу. Был ли это тот жирдяй, поглощающий третью тарелку маслянистого цыпленка? Или тот прыщавый парнишка, следящий за оборудованием на сцене? Или повар с жирными от масла усами? Один из этих волосков я обнаружил в своем омлете. Меня передернуло от отвращения. Завтрак был закончен. Я обошел все помещение, пока никто не обращал внимание на заблудившегося посетителя. Но не нашел ни одной подсказки, ни одной причины оставаться тут.
Улица встретила меня черными тучами. Холодный осенний ветер залезал мне под плащ, царапал опухшее лицо. Я направился было обратно домой, когда заметил те самые локоны на противоположной стороне дороги. На ней было длинное пальто, оставляющее только щиколотки на виду. И аккуратный французский берет. Словно она хотела казаться кем-то другим. Не из этого богом забытого места. Легкая улыбка коснулась кончиков губ. Но следующее зрелище быстро сбросило неестественное положение мышц. Рядом с ней стоял странный мужчина в остроносой шляпе. Он пересчитывал что-то в конверте. Оценивал ее формы, распуская руки. После кивнул и скрылся за первым поворотом. Я поспешил за ним, перебегая заполненную проезжую часть. Водители были явно не довольны моим поступком, но кто волновался об их мнении?
Я изучил каждый переулок, каждый угол этого злосчастного квартала. Никого. Голова закружилась. Кажется, я еще не отошел от вчерашнего вечера. Я поплелся обратно, пока не почувствовал жесткий удар по голове. Ноги подкосились. Веки стали чертовски тяжелыми. Я схватился за прихваченный в последний момент пистолет за поясом, но не успел даже вытащить его. Где-то вдалеке послышался грохот, потом перешептывания и мотор автомобиля.
В этот раз пробуждение было еще хуже. Голова раскалывалась неистово. Все тело покрывали мелкие царапины. Затылок покрывала запекшаяся кровь. Я оказался в некотором подобии темницы. Железные двери перекрывали путь к свободе. Решетки в крохотных оконцах едва пропускали свет. Темная сырая комната пробудила во мне старые воспоминания:
Стены задрожали от криков двух голосов. Отец вновь вернулся пьяным. Запах перегара проникал под щелью двери и заставлял мое сердце биться чаще от страха. Я знал, что будет дальше. Мать что-то ему говорила. Он не слушал. Кричал о чем-то своем:
— Сука, да ты бы хоть постыдилась мне что-то предъявлять, — я слышал стук, писк. Беззвучный. Сердце сжалось. Разум порывался выйти из комнаты. Встать против. Но тело предательски немело.
— Прошу, не кричи. Он спит, — еле расслышал я. Отец что-то швырнул в ответ. Толкнул тело к стене. И дверь в другом конце квартиры
