положила, потом Лена пришла подарила. Вот и весь Новый год. Потом мы заворачивались в одеяло и тихонько праздновали, вспоминали все хорошее и плохое. Потом нас еще в пяти барах вспоминали в этом одеяле!
— Ну хоть шарик купите, а? — умоляла бабушка посреди проспекта. — Для него елка не нужна!
Я посмотрела на Лену, Лена посмотрела на меня.
— Почем? — спросила я, доставая кошелек. Лена шуршала в сумке рядом. — Лен, вот так улучшается твоя карма.
Бабушка назвала цену. Я мысленно прикидывала, совпадает ли помощь бабушке и улучшение кармы со стоимостью шарика.
— И где это мы так накосячили? — присвистнула Лена, тоже как бы осознав стоимость улучшения кармы. — У меня одной такое чувство, что мы котят весь год топили без перерыва и выходных?
— И бабушек переводили через дорогу в ненужную им сторону, — согласилась я. Но было уже поздно. Бабушка ловко упаковала шарики и протянула нам.
Шарики были действительно необычными. Таких в магазинах не купишь. Небольшие, покрытые чешуей, которая переливалась на свету. Я повертела шарик, с удивлением обнаруживая… глаз! Ого! Один шарик был рыжим, а глаз с тонкой иголочкой зрачка — голубым. Настоящий драконий глаз! Ух ты!
Лена расплатилась и рассматривала свой шарик. У нее он был розовым. А глаз внутри — серым с розовой полосой.
— Ты думаешь, розовые драконы — это девочки? — спросила Лена, вертя шарик.
Я хотела обратиться к бабушке, но ее не было. Я толкнула локтем Лену, которая рассуждала про розовых драконов. Подруга подняла глаза и…
В свете фонарей было отчетливо видно: никакой бабушки, торгующей новогодней мишурой, на проспекте не стояло.
— Глюк? — спросила Лена. — Глюк — не глюк, а тыщи нет!
— Третий глаз! — ответила я, как вдруг почувствовала, что меня куда-то уносит. Словно брусчатка расступилась под ногами.
— Лена-а-а!
— А-а-а! — кричало то ли эхо, то ли подруга.
Я открыла глаза, не в силах поверить в то, что произошло. Неподалеку что-то неаппетитно булькнуло. Я увидела огромный котел с каким-то варевом, над которым висела гирлянда трав и чьих-то сушеных лап.
Кто-то выругался рядом, а я с радостью поняла, что это — Лена.
— Ик! — послышался голос, а я повернулась на звук.
На нас смотрели три старых бабки в лохмотьях на фоне каких-то дипломов, прибитых кривыми гвоздями к бревенчатой стене. Одна из них громко икнула, вторая пробормотала: “Не может быть! Получилось?”.
А третья молча грохнулась в обморок.
Глава 2. Это супь
— Че за?.. — начала Лена, а я зажала ей рот варежкой. Лена несколько раз неприлично моргнула. На ее лице пробежали неприличные субтитры.
— Настоящие! — переглянулись бабушки и заулыбались. Зубов у них не хватало. — Эй, Верданди! Вставай! Это… это… же…
Мы пятились, бабушки наступали. Выглядели они бомжевато. Спутанные седые волосы кое-как были заколоты на головах. У одной вообще были косички из грязных ниточек. Жуткое содержимое котла выливалось и стекало по стенкам, от чего в избушке пахло грибами и потными грибниками!
— Верданди! Котел! — кивнула одна из бабушек.
— Бегу! — бросилась обморочная к котлу.
— Иномирянки! — с восторгом произнесла самая рослая бабка, вглядываясь в нас.
— Ведьмы, — прошептали мы, переглядываясь. — Зелье! Мама дорогая!
— Нас сейчас сварят! — прошептала Лена на ухо, сглатывая. — Давай домой! Нам надо просыпаться! Нина! Давай домой! Нина! Это твой третий глаз, да? Это он так открывается, да? А можно его как-то закрыть, да? Или прищурить? Нина, это неправильно! Нина, так не должно быть!
— Шерсти клок, постельный клоп, зуб кота, соль и вода… — бурчала Верданди, несильно помешивая зелье словно веслом. — Свежий мухи труп… Это… суп!
— Муху не клади! — заорала с косичками. — Я на диете!
— Хорошо! Тебе муху не кладу! — проворчала Верданди, охая вокруг котла и дуя на весло ложки.
— Мы пойдем, да? — спросила я, а я Лена уже почти пошла. Но только куда — то вниз. Закатив глаза.
— Куда?! — запереживали бабушки. — У нас на второе печеный еж! Почти свежий! Мы его три раза воскрешали! Для особого случая!
Мы с Леной дружно, не сговариваясь, уселись на диету и поскакали в светлое худосочное будущее.
— Дожили! — возмутилась Верданди, пока мы отрицали голод, несмотря на урчание в животах. — Позор какой! Посмотрите, что этот инквизитор с нами сотворил! Раньше как мы гостей принимали!
— И не говори! — простонала с косичками, качая головой. — А на балах отплясывали, украшениями мерялись, уважаемыми дамами были! А сейчас муху поделить не можем! Тьфу!
— Да! Тут чихнуть боишься, а то заклинание темное вырвется! Я, между прочим, раньше преподавала в
— Академии некромантию! — возмутилась рослая. — Вот времена были! Почет, уважение, лес рук. В коробке на экзамене!
О чем это они? Что тут вообще происходит?!
— Молчи, я вообще была заместителем ректора Магической Академии, кандидатом темных наук, почетным профессором черной магии, магистром третьего размера и разряда! — простонала с косичками, тыча узловатым пальцем на дипломы. — И преподавателем года!
— Вы кто? — спросила я, видя, как Лена посматривает в сторону окна.
— Мы те, кто призвал вас! Нам нужна красивая девушка! Прямо красавица-красавица! Такая, чтобы понравилась принцу-инквизитору! — переглянулись бабушки, критично осматривая нас. — Именно она должна стать невестой принца, чтобы убить его!
Мы с Леной кисло переглянулись.
— Я даже мух убивать не умею! У меня зрение минус миллион! Я вообще в линзах хожу! Я промахнусь мимо вашего принца! — заметила я, пожимая плечами, а сама глазами показывала: “Лен, пошли отсюда!”.
Старухи дружно посмотрели на Лену.
— А мне мама не разрешает инквизиторов убивать, — произнесла Лена. А потом добавила. — Ругается. В угол ставит, как только я пытаюсь…
Ведьмы переглянулись.
— Их две, а нужна одна! — произнесла Верданди.
— Значит, вторую — убьем! — постановили остальные.
Глава 3. Принц Кассиодор
— Что надо, розовый? — спросил я, глядя, как магия пробегает по граням круглого зеркала, напоминающего озеро.
Брат стоял посреди своих покоев, заложив руки за спину. Алый, подбитый мехом плащ был накинут на одно плечо.
— Еще раз назовешь меня розовым, я все маме расскажу! — спокойно заметил брат, тряхнув пепельно-розовыми волосами. Очередной артефакт сработал неправильно наградив брата розовыми волосами и такого же цвета магией.
— Теперь я знаю, кто был ябедой и настучал маме с папой про бассейн в библиотеке! — усмехнулся я, отходя на несколько шагов. По водной глади зеркала пошла рябь.
— Я предупреждал, что расскажу! О, великая мать Тиамат! О, покровительница темного искусства, колдовства и чародейства, — прошептал брат, а вокруг него заплясало розовое пламя. — Накажи тех, кто…
— Так, ты явно не за этим! — заметил я, видя, как брат гасит заклинание. Он вздохнул, словно
