Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
сохранила и изучила практически все известные фотографии Воронки. Я делала заметки о ее водах, переливающихся красным, зеленым и фиолетовым из-за токсинов и утечек с нефтеперерабатывающих заводов на Аляске. Я представляла, как сама отправлюсь туда на поиски своего отца.
Официально он значится в списках как «пропавший без вести, предположительно погибший». Хотя я не знаю, насколько правдива последняя часть. Иногда мне звонят с неизвестных номеров или номеров, коды города которых мне неизвестны, и когда я беру трубку, клянусь, я слышу шум волн, брызги и рев, или дыхание, или сдавленный голос, стремящийся прорваться сквозь помехи. Когда я впервые рассказала Умме о звонках, она заверила меня, что это просто извращенцы или спам, но я не могу отделаться от мысли, что это может быть Апа. Что где-то там он, возможно, все еще пытается найти дорогу назад, и что звонки – его единственный способ проверить, все ли в порядке. Дать мне знать, что он думает обо мне, где бы он ни был.
Берингова Воронка не входит в маршрут ни одного из круизов по Аляске. Единственные ее посетители – экоактивисты и исследователи. Существа, которым удалось там выжить, мутировать и произвести потомство, которому они передали свой безвозвратно измененный за последние несколько десятилетий генетический материал, имеют библейские размеры и формы, и их трудно увидеть или поймать. Все климатологи и морские биологи как один стремятся посетить Воронку, надеясь встретить их, получить шанс узнать, что позволяет им продолжать жить в таких суровых условиях.
Когда Долорес поймали, она была около четырех с половиной метров в длину и все еще росла; она оказалась достаточно сильной и умной, чтобы ученым пришлось закрыть ее аквариум железной крышкой. Теперь в ней уже больше шести метров, а ее круглые, озорные глаза размером походили на школьные глобусы – такие я, будучи ребенком, раскручивала и тыкала в них пальцем, пытаясь угадать, куда попаду, когда вращение прекратится.
«Женщинам в нашей семье всегда не везло с мужчинами», – заявила Умма, когда я рассказала ей, что Тэ расстался со мной. В качестве примеров этого рокового невезения она привела безвременную смерть моего дедушки, оставившую бабушку вдовой в возрасте тридцати двух лет, а также тот факт, что ее младшая сестра так и не смогла найти мужа. Умма была не из тех матерей, кто причитали о том, что дети почти никогда не звонят домой и не навещают их, или строили из себя подружек, заговорщически шепча «между нами, девочками». Но время от времени она выступала с такими заявлениями, которые заставляли меня понять, что где-то под ее привычной маской холодной уравновешенности и неодобрения скрывается человек с живыми чувствами.
Умме действительно нравился Тэ, она не могла поверить, что ее дочь наконец-то нашла себе парня, который оказался не только корейцем, но и умным симпатягой с настоящей работой. В некотором смысле он очеловечил меня в ее глазах, превратил в девушку, которую она наконец-то смогла начать понимать. Раньше я никого не приводила к ней домой, так что, вполне возможно, она думает, будто он был первым человеком, с которым я начала встречаться и заниматься сексом. Умма никогда не рассказывала мне о сексе, и когда я была ребенком, я представляла, что, должно быть, родилась из морской пены, из крошечной жемчужины, выброшенной на берег, которую они с Апой однажды подобрали.
Тэ не должен был оказаться на миссии «Дуга-4». Он был всего лишь одним из тысяч добровольцев в списке ожидавших результатов лотереи, которая определяла, кто присоединится к команде на долгие годы полета к Марсу в полной темноте, чтобы построить первую человеческую колонию на Красной планете. Я не восприняла его интерес всерьез, окрестив это глупой фантазией, которые всегда бывают у мальчиков с научным складом ума, – о том, как они спасают мир, покидая его.
– И что, если тебя выберут, ты отправишься на Марс? – скептически спросила я, когда он впервые сказал мне, что зарегистрировался в лотерее.
Он покачал головой.
– Это не так работает, – ответил он. – Я должен пройти отбор, затем сдать тесты на физическую форму и умственные способности, а затем предстоит пройти программу тренировок в Аризоне. Симуляцию, которая определит, сможем ли мы выдержать это путешествие.
К тому времени, когда он начал рассказывать о целях и задачах программы, а также о категориях людей, которых они искали (очевидно, существовали квоты на разнообразие и инклюзивность, которым должна была соответствовать «Дуга-4»), я уже перестала слушать. Бескрайняя ночь космического пространства, – так не похожая на тьму океана, где даже в самых непостижимых, кажущихся негостеприимными глубинах мерцают признаки жизни, той жизни, которую можно увидеть и потрогать, – никогда особо меня не интересовала.
Когда Тэ наконец попал в программу, он ждал две недели, оставшихся до отправления в пустыню Аризоны, прежде чем сообщить новости.
– Ро, я должен тебе кое-что сказать, – проговорил он однажды вечером у себя дома, где мы ужинали зеленым карри.
Внутри меня все сжалось: за словами «я должен тебе кое-что сказать» никогда не следует ничего хорошего. Именно так Умма сообщила мне, что корабль Апы пропал без вести и что не было обнаружено никаких признаков ни его, ни остальной команды.
Поэтому я собралась с духом и смотрела, как остывает мой карри, пока он показывал мне подтверждение своего участия и билет на самолет, который они ему прислали, а также глянцевый приветственный пакет, присланный по почте, с золотым тиснением в виде логотипа «Дуги-4».
– Мне жаль, – выдавил он после того, как я не сумела придумать никакого ответа. Он снял очки и протер их, как делал всегда, когда нервничал. – Но я не могу отказаться от этого предложения.
– Действительно не можешь? – переспросила я, чувствуя, что в горле у меня пересохло, словно я наелась песка. – Что есть такого там, чего ты не можешь найти здесь? Почему это так важно?
– Ро, – позвал он мягко, как будто я была ребенком, – планета умирает. Проект «Дуга-4» посвящен поиску решения неразрешимой проблемы. Я всегда хотел быть частью чего-то подобного.
– А что насчет меня? – спросила я, мой голос стал высоким и сдавленным, как всегда, когда мы ссорились. Тэ ненавидел эту мою особенность. – Что, по-твоему, я должна делать? Просто сидеть и ждать, когда ты вернешься?
Он был удивительно спокоен, и тогда я поняла, что он не вернется еще очень долго, если вернется вообще. Когда Тэ только подал заявку, он рассказал мне о том, чем обеспечивали команду помимо обычных предметов первой необходимости: семена, наборы для очистки воды, даже презервативы, на случай если экипажу станет одиноко. Впрочем, одновременно с этим полагались и тесты на овуляцию. «Европа», компания, финансирующая миссию, не скрывала
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
