он. — В чем-то я даже благодарен Дмитрию Алексеевичу. Нашему клану давно пора обзавестись собственным арбитром, который будет вовремя останавливать зарвавшихся Рюриковичей, и призывать их к ответу.
Сыновья переглянулись между собой, а Емельян Сергеевич продолжил, поднявшись на ноги.
— С того самого момента, как княжич Романов приехал в Москву, весь наш клан пришел в движение, — произнес он, открывая дверцу мини-бара. — Первым не выдержал Долгорукий. Слишком Юре хотелось подергать царицу за ниточки, решил подобраться к ней через детей брата. А дальше закрутилось — проверь всех погибших Рюриковичей за этот год, и так или иначе будут замешаны Романовы. Но значит ли это, что они виноваты в наших грехах?
Георгий Емельянович хмыкнул, наследник же промолчал, наблюдая, как отец наливает себе виски в квадратный бокал.
— Первым, кто сообразил, что происходит, оказался не Милославский, — повернувшись к сыновьям, сообщил Емельян Сергеевич. — Это Соколов побежал к царю, чтобы вовремя отвести от себя удар — ведь половина сторонников ЦСБ, которых развел для своих личных дел Долгорукий, работала также и на великого князя Выборгского. Вершили для него грязные неофициальные дела.
Глава рода поболтал бокалом в руке, а потом залпом его осушил.
— Государь тоже не дурак, — продолжил он. — Сообразив, что появился козел отпущения, на которого при случае можно будет спихнуть всю вину, Милославский быстро расчистил себе путь к абсолютной монархии. Половину опричников казнил, прочистил от неблагонадежных армию, поднял столько дерьма за кланом Рюриковичей, и никто и пикнуть не смел. Ведь все всплывало наружу не потому, что государь кого-то предал, а потому что Романов все это вытаскивал на свет. Нельзя было откреститься от этих грешков, а их накопилось немало. Раньше как было? Рюриковичи своих не выдавали и друг за друга стояли стеной. А теперь получилось, что половина великих князей — предатели. Но до появления Романова все это считалось нормальным, и с его появлением ничего ведь не изменилось — каждый великий князь просто делал свое дело, и никто не смел в эти дела лезть, если не наглеть.
— Ты опять подводишь нас под черту, отец, — заметил Георгий Емельянович.
— Но пришел Дмитрий Алексеевич, выволок наши грехи на всеобщее обозрение. И оказалось, что не все так прекрасно в нашем царстве. И государь был вынужден принимать меры. А заодно — загребать под себя все больше и больше власти. И вот мятеж подавлен, великие княжества будут упразднены со дня на день, и никто с этим спорить и не подумает, так как все жить хотят.
— Этот разговор до добра не доведет, отец, — продолжил настаивать второй сын.
— Отчего же? — повернулся к брату наследник рода. — У отца есть компромат на Соколовых, который княжичу Романову с его системой слежения не получить. Верно я тебя понял, отец?
Емельян Сергеевич улыбнулся и плеснул себе новую порцию виски.
— Верно, сынок, — сказал он. — И если Дмитрий Алексеевич пожелает его обсудить, я с радостью приглашу его в гости. Если уж Невские не останутся на Москве, то и Соколовым столицы не видать.
* * *
Уральское княжество.
— Наш внучок весь в тебя, — заявила Мария Евгеньевна, покачивая головой и глядя на супруга с ухмылкой.
Руслан Александрович сидел с закрытыми глазами и довольно улыбался. Видео, просмотренное несколько раз, согревало старику душу.
— И это прекрасно, — заявил он, поднимая веки. — С ним Урал будет защищен. Показная жесткость, бескомпромиссное насилие, торжество справедливости — вот, к чему должен стремиться каждый князь. И хорошо, что Алексей Александрович не испортил сына. Хотя, полагаю, тут заслуга нашей дочери. Не дала Ирина Дмитрию вырасти рохлей.
— Все Демидовская кровь, — заметила княгиня. — Как бы он не перешел черту. Сам понимаешь, государь не одобрит такого подхода. Дмитрий пригрозил всем от своего имени, наплевав на мнение царя. Это может быть чревато.
— Пусть только попробует навредить моему внуку, — продолжая улыбаться, произнес Руслан Александрович. — Я, может быть, и стар, но и Мишка не молод. И если уж выйдет конфликт, я ж его затравлю, и плевать, что самого убьют. Но Дмитрия я царю не отдам.
Мария Евгеньевна покачала головой.
— Рискуем мы сильно, — сказала она. — Дмитрий должен быть дома, хотя бы до тех пор, пока не появится наследник. Он и сам в Москву не рвется, и тебе надавить нужно. Боярышню его мы примем, я уже их особняк подготовила.
Руслан Александрович усмехнулся.
— Не то время сейчас, чтобы прятаться, — сказал он супруге. — Дмитрию нужно показывать зубы, заставить общество понять, что с ним играть нельзя. Сейчас мы его защитим и прикроем. Пока за внуком стоит мощь Урала, кто посмеет бросить ему вызов? А потом Дмитрий уже сам будет иметь репутацию, и ему не придется доказывать, что может за себя постоять.
— И все равно я настаиваю на свадьбе и правнуке. Мужику с этим просто — не ему дитя вынашивать. Головы отрывать он может и во время ожидания наследника. А мы с тобой уже не так молоды. Сколько еще сможем стоять за спиной внука?
— Я с ним поговорю, — кивнул князь Демидов. — Но если я правильно понимаю своего внука, он и сам затягивать не станет. В части исполнения долга перед родом Дмитрию конкурентов нет. Поклялся добыть голову Толстого, отомстить за Кирилла, сделал это.
Руслан Александрович кивнул в сторону панели, где застыл кадр с отрубленной головой великого князя Хабаровского.
— Дай Бог, — вздохнула Мария Евгеньевна. — Но Волкову им все равно пришлю. Пусть поможет молодым поскорее зачать.
* * *
Кремль, кабинет царя.
— Да, не ожидал я такой прыти от нашего Зверя, — прокомментировал государь, гася экран телевизора. — И ведь я теперь даже возразить ему не смогу.
Царица хмыкнула, поправляя ноготь пилочкой.
— А я предупреждала тебя, — высказалась она, — не стоит его трогать. Знаешь же, что у него в руках силы много, а в голове еще больше. Он одним этим выступлением законы Русского царства нарушил. А кроме того, еще и крамолу высказал, что плевать хотел на твое мнение. Ты теперь попробуй запретить Романову мстить за кого-нибудь, сразу против себя все благородные семьи настроишь. Герой двух войн, убийца мятежников, благородный мститель. Дмитрий Алексеевич сейчас станет самым популярным одаренным. Тронь его, и он станет мучеником, а ты прослывешь кровожадным тираном, посмевшим покуситься на права благородного сословия. И поверь мне, Миша, желающие собрать фракцию Романовых раньше опасались говорить открыто, а сейчас сделают это с гордостью.
Михаил II кивнул, глядя на супругу.
— А я с ним полностью согласен, — объявил он.
Царица подняла глаза на мужа и вскинула брови. Государь улыбнулся, наблюдая за
