я пробыла совсем недолго, ведь мой язык сократил мне путевку пребывания. Старый извращенец Агап любит, как он выражался, сначала продегустировать сам. Когда его выбор пал на меня, пришлось остудить его пыл, за что получила от его приспешников. Через полчаса меня уже запаковали и отдали в дар некому Аристову, чью фамилию я подслушала.
Мое удивление вызвала смена имиджа Агапа перед этим мужчиной. Перед нами этот недорослый старец ходил в замызганной футболке, обтягивающей пузо, как для встречи с Аристовым — приодел рубашку, запонки, ремень в цвет туфель и зачесал редкие волосы. Он думал, что станет на один уровень со своим гостем, но без шансов. Пусть будет проклят Агап и его притон сгорит дотла, как я сейчас сгорала, стоя перед тем, кому он меня отдал!
С этим мужчиной дышать в одном помещении было тяжело. Я трезво оценила ситуацию и свела к минимуму мое ближайшее освобождение. Этот вводил в страх с одного взгляда. Серые глаза обжигали сталью. Темный шатен с сильным телосложением, такой схватит за шею и рыпнуться не получится.
Обстановка стояла максимально давящая. Темная спальня с массивной кроватью и тяжелыми занавесками, каменная стена у изголовья, местами немного деревянной фактуры и черное кресло. Строго, минималистично и в моем случае — очень мрачно.
Ко всему этому присутствовал запах, который мне запомнился еще в машине — запах этого мужчины и его территории. В парфюме я не разбиралась, но древесные нотки уловила сразу.
Здесь соединилось все: каменная стена, стальной взгляд и древесный запах. Только я сюда не вписывалась.
— Как твое имя? — усаживаясь в кресло, поинтересовался.
— Илина.
Я решила ответить сразу. Несмотря на то, что иногда люблю, как бы это мягко сказать, «постебаться над собеседником», почему-то именно сейчас я трезво оценивала ситуацию. Как говорила моя знакомая: «Береженого Бог бережет».
— Вот что, Илина, — прошелся по мне взглядом от босых ступней до влажной макушки, отчего я вжалась в себя еще сильнее. — Ты — мой подарок, и я хочу, чтобы мой подарок станцевал для меня стриптиз.
— Я не хочу.
— Тебя никто не спрашивал, чего ты хочешь. Танцуй! — все тем же уверенным и спокойным голосом.
— На мне и так мало одежды, к чему это? — я чувствовала, что начинаю закипать.
— Танцуй! — прорычал.
Его тон не оставлял выбора. Как бы мне не хотелось ему ответить или возразить, я понимала, что все будет бесполезно. Я уже нахожусь на его территории, в его владении, и как только меня посадили в машину, уже обратного пути не было. Без должного согласия и объяснений сразу осознала, зачем меня увозят.
— Тогда музыку в студию, — еще ни один мужчина меня не сломал, и тебе я того не позволю.
Включив колонку, стоящую в углу, и взяв стакан, он вернулся в кресло.
«Да начнется шоу», — сказала я себе и начала ловить ритмы музыки.
Трек звучал довольно ритмично, и мне пришлось быстро ориентироваться. Здесь не было шеста, и проблему доставляло то, что на мне из одежды — ничего, кроме крошечного платья. Дав волю чувствам, начала неплохо справляться. Присев на край кровати, начала выгибаться, оперевшись на руки, сделала плечами волну вперед и, посмотрев на него, тронула губы, проведя пальцами к груди.
Направляясь ладошками вниз, спустилась к щиколоткам и, немного раздвинув ноги, направилась вверх. Скрестив руки на груди, обрисовала соски через ткань, которые моментально затвердели. Облизнув палец, спустилась на колени. Повернув взгляд к зеркалу, я отчетливо видела себя, а позади — черный облик с искрами в серебристых глазах. Он смотрел на меня через зеркало, как и я.
Глава 3
Продолжая свой танец в зеркале, я ласкала себя руками, приподнимаясь на коленях и опускаясь вниз. Повернувшись на него, поймала взгляд — отворачиваться нельзя от зрителя, а еще лучше наладить контакт. Не поднимаясь, приблизилась к нему, преодолев расстояние на четвереньках и положив руки ему на колени, провела вверх. Сталь в глазах потемнела, и я решила обойти его со спины.
Теперь я ласкала его плечи и проводила ладонями по груди. Его мускулистая грудь упиралась мне в пальцы. Наклонившись к лицу, мы посмотрели в зеркало. Никогда не представляла себя с таким мужчиной, но мысли от его запаха, который вблизи я ощутила яснее, начинали затуманиваться. Выловив кусочек льда из бокала, встала перед ним и начала водить им по губам, ощущая сочный вкус виски.
Мгновенно сталь его глаз потемнела и, выбив лед из руки, он повалил меня на кровать. Руку обдало прохладой, а в воздух поднялся запах виски. Впившись в мои губы, он брал без остатка, не спрашивая. Вторгался языком глубоко и резко. Запустив руку под платье, вопросительно поднял взгляд, обнаружив, что трусиков не хватает. Решив избавиться от обертки, потянул за лямки, которые, не выдержав силы, оторвались. Рывком развернул меня на живот, нашел потайную молнию. Швырнул блестящую ткань на пол и тело обдало прохладой.
Обнаженная перед ним, я чувствовала, как утопаю в пространстве. От страха начала метаться по кровати, пока меня не остановил его горячий выдох в губы, а затем последовал поцелуй, такой же напористый, как в прошлый раз, но более чувственный. Слышала, как он расстегивает брюки. Разум туманился, тело бросало то в холод, то в жар.
От прикосновения его горячего члена, я перестала дышать и закрыла глаза. Рукой сгреб волосы, накрыл мои губы своими и резко вошел до конца. От разрывающей боли я выкрикнула ему в открытые губы. Он ненадолго замедлился, поймал мой рот и продолжил входить в меня до упора. Лед из бокала плавился под моим телом. Внизу живота затягивался узел. Я замотала головой, приводя себя в чувства. Он отстранился и, расстегивая рубашку, целовал мой живот, поднимаясь к соскам, затем ключицы и скулы, пока не освободился от ткани.
Приподняв за талию, посадил на себя. Капли побежали по спине — если можно было увидеть пар от раскаленного тела, так и было бы. Лаская губами шею, он сжимал ягодицы.
— Не хочу, — поставив руки на грудь, нашла в себе силы возразить.
— Еще как хочешь.
Он был прав. Безоговорочно прав. Мое тело предало меня. Как только я попала к нему в руки, оно предало меня. Я чувствовала возбуждение, мне хотелось трогать его, а не отталкивать. По телу бежали непонятные мне искры. Они щипали и обжигали, словно я все делаю правильно, но мое сопротивление выражается именно так.
В этот раз не было так больно. Я контролировала наши движения, возможно,
