Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
— тебе подарок мой:
Простого смысла огоньки
Я достаю со дна реки.
Мне изменяет иногда
Река и примесь в ней тогда.
И не рифмуется строка –
И снова дважды два гребка.
За жемчугом нырять легко
Вот только слишком глубоко.
Но ты дыхание держи
Ну и пиши, мой друг, пиши.
Дочке
Твои дети, малышка, прочитают хорошие книги.
Потому что когда ты устанешь смотреть в телефон,
Ты откроешь окно, откроешь как можно шире.
А может быть даже босая выбежишь на балкон.
И вдохнёшь полной грудью блаженные запахи лета,
Озоновый дух уходящего ранним утром дождя.
И сладко потянешься, вспоминая, что где — то
Книга лежит оставленная мной для тебя.
И после, малышка, поверь мне сейчас на слово,
Тебе захочется, чтобы в один из таких же радостных дней
Книжку эту взял бы твой милый вихрастый ребёнок.
Попросил почитать.
И ты улыбнёшься ему, как я улыбалась тебе.
Чувство
Я чувствую: назавтра будет снег
Совсем седой, пушистый, нереальный…
И время свой приостановит бег:
Я и сейчас гляжусь во взгляд его зеркальный.
А после вьюга сменится дождём.
Таким пронзительным, что может показаться,
Что мы в иной реальности живём,
И что не нужно вскоре расставаться.
Вдох
Если шёпот бы люди слышали
Вряд ли было б так много войн;
Не срывался никто за крышами
И не падали бы с фронтонов…
Не сбегали из дома в полночь,
Не бежали за электричками;
Пламенели бы люди ровно,
Не сгорали коробкой спичек.
Не бросались в карьер бы с места
Только чтобы расправить крылья…
Вот тогда бы не было тесно
Вот тогда бы и вправду жили!..
Я не хочу!
Я не хочу вставать с утра
Зачем? — чтоб выпить чашку кофе?
— Тук — тук, — осенняя пора
Спустилась молча к изголовью.
Я не хочу вставать с утра.
Я не хочу. Не заставляйте!
Я знаю про свои дела,
Но я хочу лежать в кровати.
Я не хочу, — нет, мне не лень, –
Случилась тяжкая усталость
От дерева остался пень,
А от меня побольше, малость.
Я не хочу. Я не хочу.
Всего. Чего хочу — не знаю.
Вчера звонила палачу –
Он отдыхает на Гавайях.
Писала в небо — там не ждут,
В аду и без меня не пусто…
Молчи, будильник! я встаю.
Встаю… нарежу хлеба в тостер.
Любовь
Постойте! Вы ведь уже не дети! –
Кричит мальчишка большому дяде
И тёте, летящим на каруселях,
Навстречу ветру, в роскошных платьях.
Они не слышат — они друг в друге.
Мальчишка понял, и, погрустнел:
В любви — как в детстве, как в ярком круге.
…И вряд ли есть у него предел.
Как-то так
Нашему времени есть одно имя — сплин –
Драма для мозга — там-тададам-тадим.
Красочно — вычурно: выпьем, лежим, летим…
Множество мнений сливаются в "я один".
Правда, что чем-то похоже на коммунизм? –
"Вместе".
Серьезно? — "А ну-ка, давай — делись!"
Граждане мира уходят.
В либерализм.
(Фаталити2 с привкусом слова на букву Жи..)
Сложно сказать, отчего современный век,
В "труп" извращает понятие
"человек".
Эпитафичные гимны сотням закрытых век,
Вместо амброзии
— идолом –
Дэниэлс Джек.
Пяти — шестистопным ямбом сложенный постмодерн3:
Саморазвитие лезвием –
вдоль воспалённых вен,
"Вдоль сигаретного дыма и Бухенвальдских стен…"
(Есть тот, кто не верит, –
но он не читал.
Совсем).
Забытой мечте
Невольно или вольно — вышло так,
что я, свою мечту большую
забросила как мусор на чердак
и вот теперь живу почти впустую.
Мне б настоять, уверовать, добиться,
а я прогнулась слову "не твоё"…
А вспоминаю — хочется напиться.
Прости мечта моя.
Прости меня за всё…
Обручальное кольцо
Волшебный цвет кристально-чистой льдинки –
Он кажется так хрупок, только тронь –
И разольётся мириадами искринок –
Сверкающими каплями — в ладонь.
Росинок лучики — подковки кружевные,
Оберегая льдинку нежно, говорят:
"Ты ласковая, самая красивая!.."
И невозможно оторвать свой взгляд.
Волшебное колечко — не земное,
Магический серебряный ручей
Живых движений сердца — самых вольных, –
Любовью чистой — на руке моей.
Время
Кажется, нас разделяет время
Резче, чем трамваи и проспекты.
Миг, другой и мы уже не верим
В то, что нас запомнил кто-то где-то.
Завтра постучатся оправданья:
"Может быть" и "как-нибудь потом"
С этого любое ожиданье
В чаше времени становиться песком.
Заметает памятью курганы,
Переулки, реки и мосты…
И лишь в сердце остаются шрамы
Одиночества и маеты.
Угли
…Я снова так могу, нужны ведь только крылья!
И расчехлить их также, на бегу.
И угли жечь
(Смотри-ка: не остыли!)
Я перед ними всё-таки в долгу.
За образы, что прорастают в сердце.
За нежность, верность им, и за стихи.
За то, что я не знаю об инерции…
…А угли знают про мои грехи.
Слоник
Я устала. Нет такого жанра,
Чтобы скучность сердца описать.
И души пылающего жара,
Так и не смогла я разыскать.
Пусто, серо, словно я бионик:
Тело дышит, сердце не горит,
Даже розовый на секретере слоник
Хобот опрокинул и сопит.
Слоник, маленький, пойми — я так устала!
В тусклом свете скучных серых дней;
Всё мне кажется — не я с тобой играла.
А другая. Та была сильней.
Ей хотелось многого и сразу
Звёзды! Искры! Всё на свете знать!
Но она пропала, вот зараза!
Нам её вовеки не сыскать!..
Всё-таки не дуйся, милый слоник –
Я попробую тебе её найти!..
Руки не сотру.
…Ведь я бионик…
… Нам с тобой во многом по пути.
Мастеру
Когда я снова добралась до строк,
(Тех самых строк, томившихся под спудом
Бездумных грёз) перешагнув порог
Я оказалась к носу нос с этюдом,
Наброском разума, мерцающим из снов,
Из тверди бытия, настолько зыбкой,
Насколько мыслимо.
…И тернии основ
Рассеялись под ласковой улыбкой.
И снова засияла благодать.
(Прошу простить сей пафос неопрятный).
И благодатно принялась сиять.
(И тавтологию простите многократно).
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
