глазах отражалась не только ярость сирены, но и нежность матери, защищающей своего сына от опасности.
Наконец, с помощью мощного удара меча, я сбила последнего врага, который угрожал сыну.
Подойдя к нему, я крепко его обняла, словно защищая его от самого мира.
Мы оба остались стоять на поле битвы, побежденные, но непобедимые.
— Спасибо мам, — ответил он.
— Следи в оба, — ответила я, взъерошивая его волосы.
Спустя долгое время сражения. Я остановилась для того чтобы передохнуть, и в этот момент раздался оглушающий рев, от которого по спине прошел холод.
Развернувшись в том направление, откуда он издался. Я незамедлительно начала, продвигаться сквозь густой лес.
Мое сердце билось сильнее, чем обычно, предчувствуя что-то необычное от этого рева.
Выйдя на открытое пространство, для меня время будто замедлилось в этот момент, когда Кириан, начал свое превращение, его форма исказилась, и в воздухе завис резкий запах серы.
Перед удивленным и испуганным взором он стал превращаться, его кожа покрывалась чешуей, когти удлинялись, а изо рта начинали вырастать острые зубы. Шея стала удлиняться. Раздается треск и скрип, появляются крылья, готовые сорваться в полет.
Я чувствовала смесь ужаса и восхищения, глядя на эту метаморфозу. Я понимала, что передо мной — создание из легенд, древний дракон, воплощение силы и страха. Мощь существа окутывала меня, заставляя сердце стремительно биться в груди.
Когда с ревом он кинулся на Беркута, разрывая его на части.
Я увидела свою дочь с копьем в груди.
И моя жизнь в этот момент остановилась. Пытаясь успокоиться и понять на таком огромном расстояние, жива ли она. Я врезала себе по лицу, что очень мне помогло.
— Она жива. — проговорила я, пересохшим от волнения голосом.
Длительно время спустя, я сообщила своей семье, что необходимо сделать, для того чтобы поддержать в ней жизнь, пока ее регенерация медленно работает.
Сидя в своем кабинете, я не понимала, как с таким ранением она жива. Ее сердце не бьется, но при этом она жива.
— Как такое возможно? — сказала я, хватаясь за голову.
Сирена всегда чувствует смерть другой, но здесь этого я не почувствовала.
Открывшаяся дверь, заставила меня выйти из своих мыслей и взглянуть на пришедшего.
— Ты долго тут будешь сидеть? — задал вопрос Леон, проходя в кабинет.
— Я не знаю, что делать, — посмотрев на него, ответила я.
— Ты взяла все необходимые материалы для анализов, — сказал он, приподнимая мое лицо за подбородок. — Нам теперь необходимо дождаться их.
— Она наша дочь, я не могу сидеть сложа руки когда она в таком состоянии, — ответила я, пытаясь сдержать слезы.
— Идем.
— Куда? — спросила я.
— Тебе надо поесть, ты с утра тут сидишь. Я не могу на это смотреть.
Получив результаты, я держу их в руках.
Открыв папку, начала вчитываться в каждую строчку.
Прочитав восьмую строчку снова и снова, не могу поверить в то, что вижу.
— Как это возможно? — прошептала я, испытывая шок от этой новости.
Неожиданно для себя я чувствует смесь радости, страха и неопределенности перед неизведанным.
Передо мной встает целый каскад страхов и тревог — страх перед ответственностью, что на меня легла, страх перед неизвестным будущим, тревога о том, как я смогу справиться с новой ситуацией.
Четко для себя я поняла, что внутри моей дочери растет новая жизнь, что она сможет принести на свет и воспитать частицу себя и своего возлюбленного.
Спустя время, я разными способами пытаюсь узнать в каком состоянии плод, но все тщетно.
— Беременность, можно определить, лишь по крови, — ответила своим же доводом. — Каковы ее шансы? Если она не очнется, как быть с ребенком? Кесарева?
Следующие часы ночи, я оставляю для еще необходимых анализов.
К утру прихожу к выводу, что у нее есть 8 месяцев, затем кесарева.
Взяв в руки телефон, я набираю Лонгу. Но каждый раз меня направляют на голосовую почту.
— Возьми трубку сученыш, — зарычала я.
На последний он ответил.
— На кой черт ты мне звонишь? — спросил он, отвечая на звонок.
— Приезжай, в мой дом, сейчас же, — приказала я и завершила звонок.
Через некоторое время, подъехала машина.
— Наконец-то, идём, — скомандовала я, направляясь в сторону подвала, где у меня была лаборатория.
Зайдя внутрь, я подошла к столу, повернувшись к нему, я обнаружила его в проходе.
— Что происходит? — спрашивает он от того, что видит.
Бросив взгляд на свою дочь. Я понимаю, как это выглядит со стороны.
— Кириан, успокойся.
— Успокоиться, как я блять могу успокоиться, когда вчера я её похоронил.
— Она жива… Пока, — говорю я.
— Что? — спрашивает он.
— Я не почувствовала её смерть, на поле боя. Копье что проткнуло ей грудь, не повредило сердце, а прошло рядом.
— Как это возможно? — спрашивает он снова, потирая виски.
— Тебе лучше сесть, — советует я.
— Зачем?
— Сядь.
Присев на стул, он не может отвести от неё взгляда.
— Кириан, она умрёт через 8 месяцев, — выношу вердикт я.
— А что эти 8 месяцев, здесь будет происходить?
— Она беременна. Ваш ребёнок её держит в этом мире.
3 Глава: Кириан Лонг
8 месяцев срок, что мне отведен вместе с ней.
Наблюдая за ней, я не могу в это поверить. Беременна.
— Сирена может иметь ребёнка только от своей пары, — сказал я, поднимая взгляд на Эллен. — А теперь, блять, ответь, как это возможно, — поднимаясь со стула, прорычал я.
— Я не знаю, — прошептала она. — Я не знаю, не знаю.
— Ты не знаешь? Вы госпожа Сальери являетесь сиреной, и не в курсе, как это возможно? — прошипел я.
— Она не должна была родиться. Это уже является невозможным событием, — ответила она.
Подойдя к шкафу, она начала переставлять баночки с одной полки на другую. Освободив полку и надавив на рычаг, что был скрыт. Открылась дверца.
— Мы с мужем были в ужасе, когда моя третья беременность подтвердилась. Мы не испытывала восторга и счастья как в первые две, — ответила она, вынимая папку из пространства. — Мы тогда обратились к шаманке, гадалке, ведьме называй как хочешь, суть от этого не поменяется. — открыв папку, она протянула мне листок, — Это то, что она произнесла, глядя на меня.
Протянув руку и забрав листок, я начал читать вслух.
«И днем и ночью покоя не найдёшь. Мир разделиться на чёрное и белое. И каждый шаг, станет последним. Породив дитя тьмы, что обречет на погибель весь мир, но способна будет лишь его спасти, утопая в крови. Кровавое полнолуние, станет жизнью и смертью обоих сторон.»
Дочитав до конца, я поднял на неё взгляд.
Не
