на бабушку. Рукописный текст в моих руках, которому почему-то я безоговорочно верил хотя бы только из-за одной фразы, убеждал, что эта женщина что-то скрывает от меня.
— Это письмо от мамы, — я пристально смотрел ей в глаза, стараясь заметить любое изменение в ней при этих словах.
И не ошибся. На миг она казалась пораженной и обреченной, будто весь ее мир рухнул. Но через секунду вернула самообладание и спокойным тоном спросила:
— Может это какая-то ошибка или злая шутка. Такого просто не может быть, Алеша. Твоя мама умерла 12 лет назад. И ты это знаешь. Дай мне посмотреть.
Я инстинктивно прижал конверт к груди и сделал шаг назад. Что это? Почему какая-то бумага так сильно на меня повлияла? Может потому, что я и правда хотел верить, что моя жизнь изменится так просто?
Мне нужно было задать какой-то вопрос. Но вариантов в голове сейчас было огромное множество, и я не знал, с чего начать.
— Как умерли родители? — Неожиданно для самого себя я выбрал именно этот, и почему-то мой голос звучал враждебно. Стена безоговорочного доверия к самому близкому человеку дала трещину из-за пары все еще сомнительных строк.
— Я уже много раз говорила тебе. Зачем снова спрашиваешь?
И здесь я вдруг понял, что это разговор каждый раз заминался и по каким-либо причинам сводился на нет, ограничиваясь короткой фразой:
— Они разбились на машине. Поехали за продуктами, попали в аварию. Но почему ты спрашиваешь, знаешь же, что мне больно об этом говорить. Мой единственный сын погиб в тот день.
— Почему они не взяли меня с собой?
— Ты капризничал, и они оставили тебя у меня. Ничего особенного. Такое часто случалось. И как видишь, благодаря этому ты сейчас жив.
Я, и правда, множество раз слышал эту версию. Однажды даже пытался найти упоминания об аварии в старых газетах, насмотревшись каких-то низкосортных фильмов с подобным сюжетом. Но там было пусто, и я смирился с одиночеством. Принял свою судьбу. Но сегодня она снова напомнила о себе и велела бороться за истину.
Сильное желание гнало меня прочь из квартиры. Сейчас это было бы разумно — одному спокойно разобраться в своих мыслях и выбрать вопросы, которые действительно стоили того, чтобы их озвучить.
Школа, разумеется, была не таким местом. Поэтому я наспех кинутой фразой попрощался с растерянной бабушкой, и поспешно вышел на улицу. Это выглядело как побег от реальности. Возможно, бабушка подумала, что я сдался. В любом случае ничего возразить мне она не успела. Сейчас нужно было выиграть немного времени. Конечно, так просто я не смирюсь.
Неужели мама может быть жива? Эта мысль казалась абсурдной, но, тем не менее, не покидала меня. Я снова и снова цеплялся за нее, стараясь поверить в ее состоятельность. Мне, и правда, очень хотелось бы почувствовать, что я не сирота.
* * *
На другом конце вселенной в совершенно ином мире женщина сидела на краю обрыва, запрокинув голову, смотря на ночное небо. Ее глаза были затянуты серебристой поволокой, а из пальцев рук, лежащих на коленях ладонями вверх, струились переливающиеся потоки Энергии. Она читала космос. Звезды отвечали ей. Сегодня одна из них вела себя странно. Поначалу сверкая как обычно, она вдруг засветилась ярче остальных, потом вспыхнула и исчезла.
Женщина моргнула и ясными глазами снова посмотрела в бесконечность. На ее лице появилась удовлетворенная улыбка. Нежный голос развеял ночную тишину:
— Наконец-то. Скоро откроется дверь. Так держать, Акито.
* * *
Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я вышел из дома. Ноги носили меня по улицам знакомым и незнакомым. Но я не сильно заботился о маршруте. Все мои мысли были заняты письмом. Версии одна да другой всплывали, отрабатывались и затмевались следующими вновь созревшими догадками. Наконец, изрядно проголодавшись, я зашел в ближайшее кафе, взял сэндвич и холодный кофе. За столиком я аккуратно вытащил из внутреннего кармана конверт и достал пожелтевшие страницы. Снова перечитав уже заученную наизусть первую часть, я развернул последний вложенный листок. Он весь был исчерчен полосками, кругами и малопонятными символами, отдаленно напоминающими подобие иероглифов какого-то древнего языка. Хотя скорее даже прародителей древних языков. В любом случае, как бы я не вертел листок в руках, с какого бы конца страницы не начинал разглядывать эту загадочную, хоть и весьма аккуратную, мазню, толку от этого не было никакого.
Распознавание картинок в интернете по фотографии тоже никак не помогло: одна за другой всплывали ссылки на страницы с астрологией, хиромантией и прочей ерундой.
В углу экрана засветилось облачко: друг прислал сообщение, в котором интересовался, приду ли я сегодня. А если нет, выйду ли в онлайн. Это выдернуло меня из водоворота мыслей и вернуло в реальный мир. Смахнув уведомление, я заблокировал смартфон и все-таки решился на серьезный разговор, в котором намерен был стоять на своем до последнего. Пришлось возвращаться домой.
С кухни доносился манящий аромат только что приготовленных бабушкой блюд. Гостей к сегодняшнему ужину мы не ждали, но это не помешало ей наготовить на роту солдат. Как ни в чем не бывало, она в фартуке и с полотенцем через плечо выглянула в коридор поприветствовать меня. Но стоило ее взгляду встретиться с моим, как прежнее спокойное выражение ее лица сменилось напряженным. Она поняла, что поднятая утром тема не исчезла и разговора не избежать.
Мы сели за стол друг напротив друга. Она сложила руки на коленях и первой нарушила молчание.
— О чем там идет речь? Можно мне прочитать?
Я не хотел знакомить бабушку с подробным содержанием, так как опасался, что она может, пользуясь моим неведением, умышленно исказить факты и трактовать слова в удобном для нее смысле. Не узнай она дословное содержание, у меня еще был смутный шанс поймать ее на уловке.
— Там написано, что ты скрываешь от меня правду.
— Это очень грубое и серьезное заявление. Ты ведешь себя как обиженный ребенок, хотя я убеждена, даже не понимаешь того, о чем говоришь. — Она звучала очень уверенно и, разумеется, была права. Мне пришлось начать с такого размытого заявления потому, что я все еще не знал, что конкретно мне нужно спросить.
— Может ли быть такое, что… — я запнулся, — что моя мама сейчас жива?
В голове этот вопрос звучал совершенно по-другому. Здравый смысл подсказывал, что ответ будет отрицательным. И на этом разговор будет окончен, потому что в таком случае письмо, заявленный автор которого не мог его написать, изначально являлось вымыслом. Действительно, моя жизнь
