милый, верю. Но я не могу понять, какое имеет это отношение к твоему суду?
— Просто, это было подстроено. Это хорошо разыгранная комедия. После отца всем этим владею я. А значит, я становлюсь большим боссом. И поэтому всё было заранее спланировано против меня. Мой адвокат, мои связи, даже бабки не помогли… и ещё этот лжесвидетель. Он же подонок и все это знают. Даже мой приговор был заранее предрешён.
Он замолк на минуту, скрипя зубами от злости до такой степени, что желваки заходили на скулах.
На мгновение перед глазами Сони пронеслась та картина в суде. Она отчётливо вспомнила судью: полноватый мужчина, лет сорока-пятидесяти, если не больше. Расплывшееся от жира лицо. Узкие, в угрожающей гРиммасе губы, маленькие глазки, которым совсем не соответствовал большой жирный нос с раздувавшимися ноздрями. По его взгляду можно было понять, что он принял окончательное решение, потому как он даже не слушал, как грубый и несдержанный прокурор жёстко допрашивал её мужа.
Камал же гордо, с королевской осанкой, стоял на скамье подсудимых. Такой красивый, статный, гордый, благородный, честный, с изысканными манерами, он стоял с гордо поднятой головой, так что все вокруг меркли на его фоне. Его неприступность, умение держать себя поражала Сони, и она гордилась им, несмотря на то что он стоял на скамье подсудимых. Его глаза блестели, оглядывая окружающих презрительным взглядом. Крепкая, поистине прекрасная мужская фигура держалась ровно, со скрещенными руками на груди. Мощный торс, атлетическая грудь, широкие плечи. Это всё дополняли длинные локоны, чуть касающиеся плеч. Они ещё больше придавали варварской красоты правильным чертам его лица и королевскому виду. Камал гордо, чётко, ясно и без сомнений отвечал на все подлые и гнусные вопросы прокурора.
В ту минуту ей показалось, что Камал удивительно схож с Жоффреем де’Пейраком. Однако Камал красив без каких-либо изъянов и недостатков, но та же харизама и магнетизм. Те же манеры, та же грация и благородство, та же неприступность, та же недоступность соединяла этих двух таких разных людей. Сони лишний раз напомнила себе, что Камал представитель голубых кровей, хоть и по шею вместе со своим отцом влез в грязные делишки.
И вдруг перед её взором предстала фигура прокурора, кидающие свои жестокие обвинения.
— Это вы! Вы убили его!!! — твердил он, пытаясь сломить Камала.
— Нет, и еще раз нет, — твердо и непоколебимо ответил Камал.
Прокурор бросил злобный взгляд и ввел в зал заседания лжесвидетеля, которого долго допрашивал, пытаясь доказать вину Камала. Тот же держался гордо и терпеливо. Его неприступность даже больше, чем слова, говорила сама за себя. Но судья лишь ударил по столу молоточком во время оглашения приговора, бесцеремонно вынес вердикт, тем самым засадив обвиняемого, может, на пятнадцать или двадцать лет.
Она уже не помнила сейчас, что от такого ужасного приговора у неё голова пошла кругом. Поднялся шум, гвалт. Группа верных людей Камала кричала о ложном и несправедливом приговоре, но фигура судьи уже исчезла за дверью.
Двое громил-охранников, надев наручники, грубо потащили Камала к выходу. Не понимая, что делает, Сони бросилась к мужу, вскричав:
— Нет!
Камал нежно гладил ее лицо, вытирая крупные бусинки слез. Наручники мешали ему обнять жену.
— Я не убивал отца. Ты мне веришь? — голос его задрожал.
— Да, да… — с трудом выговорила Сони и обняла мужа, тем самым намереваясь оградить его от жестокого приговора.
Однако охранники с силой выволокли его, оттолкнув от него жену.
Все это померкло, как сон в затуманенном мозгу Сони. Она медленно открыла глаза, которые незаметно закрылись в безмятежном воспоминании. Этот страшный момент в суде оставил свой осадок в сердце Сони, от чего по ночам ей снились кошмары.
Сони повернула голову в сторону мужа. Камал надев уже брюки, медленно натягивал на плечи рубашку.
— Ты уже проснулась? — повернувшись к ней, улыбнулся Камал.
— А я и не спала, — улыбнулась в ответ Сони.
— Ну ладно. Мне уже пора, милая, — поцеловав жену в шею, Камал встал.
— Что ты собираешься делать? — схватив его за руку, спросила Сони.
— Мне нужно срочно исчезнуть, пока не найду доказательства против Педро, — решительным тоном заявил Камал.
— А как же я? Ты меня бросаешь? — удивилась Сони, — Я пойду с тобой.
— Пойми, это опасно. Не беспокойся, я с тобой свяжусь.
— Мне страшно, Камал…
В темноте ночи раздался тихий крик филина. Сони крепко прижалась к мужу, испугавшись не то звука дикой птицы, не то возможной опасности, что могут появиться на пути мужа. Он обнял её и ласково шепнул:
— Ты что, испугалась? Не бойся, это сигнал для меня. Значит, мне уже пора.
— Не оставляй меня, — почти со слезами прохныкала Сони.
— Ну что ты как маленькая, не надо. Я же каждый день буду звонить тебе. И к тому же с тобой будут все наши: Игорь, Наталья, Димка, Джек. Влад оставит тебе несколько человек для охраны. Всё будет хорошо!
— Мне было бы лучше и безопаснее с тобой…
— Если ты будешь так говорить, я не смогу уйти. О-о-ох! Что же мне делать, чтобы ты поняла… Да ладно, к чёрту… Остаюсь, всё. И к чёрту всё, что бы ни случилось!
— Нет-нет, ты должен скрыться. Я просто беспокоюсь о тебе. Если ты возьмёшь меня с собой, вместе было бы легче и…
Он только хотел было возразить, как снова раздался крик филина.
Сони в смятении чувств посмотрела на любимого.
— Любовь моя, иди… иди, я буду за тебя молиться… и буду ждать твоего звонка… — она склонила голову и слегка подтолкнула его скорее уходить.
— Ты уверена, милая?
Сони слегка качнула головой. Он встал и подошёл к окну.
— Камал… береги себя…
Он закрыл глаза в знак согласия и исчез, легко выпрыгнув в окно.
Глава 1 — «Похороны»
Стоял жаркий июльский полдень. Было невыносимо душно. Солнце стояло в зените, высокое атмосферное давление просто подавляло всех. Люди сидели в своих домах, не высовывая носа наружу, и даже животные попрятались по норам. Только лишь одинокий «Уазик» советских времён медленно катил по шоссе. На улицах не было ни души. Город не подавал никаких признаков жизни. Автомобиль с надписью «милиция» (старой марки, 70-80-х годов, когда ещё существовал грозный и могучий Советский Союз) выехав за город, повернул направо и остановился у больших ворот.
В прихожей располагался уголок отдыха с небольшой стойкой бара, называвшийся малым, одновременно заменяя гостиную. Там уютно расположились и мило беседовали Сони и Дмитрий.
— Значит, ты уже всё решила: открыть вроде мини-парка в сиротском приюте? —
