снегу, вытягивая и втягивая когти, как кошка.
И тут как будто что-то щелкнуло внутри братца волка, выключая свирепый гнев, который бурлил в душе Чарльза последние пару недель. От облегчения он снова опустил голову в снег. Только рядом с Анной братец волк полностью успокоился. Прошло уже несколько недель, а он до сих не мог привыкнуть к этому чуду и был слишком глупым, чтобы просить ее о помощи.
И именно поэтому Анна спланировала эту засаду.
Чарльз объяснял ей, как опасно нападать на него без предупреждения. Хотя братец волк точно знал, кто напал и поэтому позволил Анне завалить их в снег.
Было приятно остудить лицо в холодном снегу.
Снег заскрипел под лапами Анны, и она заскулила, не заметив, как он посмотрел на нее. Она коснулась холодным влажным носом его уха, и Чарльз заставил себя не реагировать на ее прикосновение.
Притворяясь мертвым, зарывшись лицом в снег, он хитро улыбнулся.
Холодный нос исчез, и Чарльз ждал, когда он снова окажется в пределах досягаемости. Анна ткнула в него лапой, и он безжизненно покачнулся, но когда она укусила его за задницу, то не смог удержаться и с визгом дернулся.
После этого притворяться мертвым было бесполезно, поэтому он быстро перекатился на спину и встал на корточки.
Анна быстро отошла и посмотрела на него. Чарльз знал, что она ничего не могла прочесть по его лицу. Он слишком хорошо умел скрывать эмоции.
Но все же она увидела что-то и пригнулась к земле, и по-волчьи ухмыльнулась, словно приглашала поиграть. Чарльз рванул вперед, и она вскочила, взвизгнув от возбуждения.
Они боролись по всему переднему двору, испортив его тщательно ухоженную дорожку и превратив нетронутый снег в поле битвы с отпечатками ног и тел. Чарльз оставался человеком, чтобы уравнять шансы, потому что братец волк весил больше Анны на шестьдесят или восемьдесят фунтов. А Анна не использовала свои когти или зубы против его уязвимой кожи.
Чарльз расхохотался над ее притворным рычанием, когда она повалила его и потянулась к его животу, затем снова рассмеялся, когда она сунула холодный нос ему под куртку и рубашку, щекоча его бок.
Он был осторожен, чтобы не прижимать ее к земле и не ранить, даже случайно. Анна рискнула напасть, выказывая ему доверие, и это грело его душу. Поэтому Чарльз не позволял братцу волку забывать, что она плохо их знала и могла испугаться его как мужчину и доминирующего волка.
Чарльз услышал, как подъехала машина. Он мог бы остановить их игру, но у братца волка пока не было желания ввязываться в настоящую битву. Поэтому он схватил Анну за заднюю лапу и потянул, откатываясь подальше от ее клыков.
Чарльз проигнорировал насыщенный гневом запах своего отца, но он внезапно исчез.
Анна не обращала внимания на Брана, словно он обычный человек, а не маррок.
Все ее внимание было приковано к Чарльзу, и братец волк этому радовался, ведь для нее они важнее маррока. Но Чарльза это немного беспокоило, потому что не обученная использовать свои волчьи чувства, Анна могла однажды не заметить какую-нибудь опасность, из-за которой ее могли убить. Братец волк не сомневался, что они смогут защитить ее, и отмахнулся от беспокойства Чарльза, вернув его к радости игры.
Бран вздохнул и разделся, когда Анна побежала, а Чарльз преследовал ее по всему двору. Она использовала деревья позади дома в качестве барьера, чтобы держать его на расстоянии, когда он подходил слишком близко. С ее четырьмя лапами с когтями у нее больше преимущества, чем у него в ботинках, и Анна могла быстрее обходить деревья.
Наконец Чарльз выгнал ее из-за деревьев, и она бросилась обратно за дом, пока он преследовал ее по пятам. Анна завернула за угол на передний двор и замерла при виде Брана в волчьем обличье, ожидающего их.
Чарльз не успел затормозить и сбил ее с ног, заскользив по снегу.
Прежде чем Чарльз смог проверить, все ли с ней в порядке, на него налетел серебристый волк, и динамика борьбы резко изменилась. Когда были только Чарльз и Анна, он мог контролировать ход событий, но с появлением отца пришлось серьезно напрячь мускулы, скорость и ум, чтобы удержать двух волков подальше, иначе они заставили бы его есть снег.
Наконец Чарльз лег плашмя на спину, Анна сидела у него на ногах, а клыки Брана коснулись его горла в притворной угрозе.
— Хорошо, — сказал он, расслабляя свое тело в знак капитуляции. — Хорошо. Я сдаюсь.
Эти слова означали не просто конец игры. Он пытался. Но, в конце концов, слово альфы — закон. Что бы ему ни приказали, он выполнит приказ. Поэтому подчинился доминированию своего отца так же легко, как любой щенок в стае.
Маррок поднял голову и встал с груди Чарльза.
Затем чихнул и стряхнул снег, когда Чарльз сел и вытащил ноги из-под Анны.
— Спасибо, — сказал он ей, и она одарила его счастливой улыбкой. Чарльз собрал одежду с капота отцовской машины и открыл дверь в дом. Анна влетела в гостиную и побежала по коридору в спальню. Чарльз бросил одежду отца в ванную, и когда Бран прошел в дом, махнув хвостом с белым кончиком, закрыл дверь.
Когда Бран вышел из ванной, Чарльз успел приготовить горячий шоколад и суп. Лицо его отца раскраснелось, глаза снова карие и человеческие.
Чарльз и Бран не сильно походили друг на друга. Чарльз пошел в свою мать-индианку, а Бран был валлийцем до мозга костей, с волосами песочного цвета и высокими скулами, по его лицу обычно ничего нельзя прочитать. Несмотря на игру, Бран не выглядел особенно счастливым.
Чарльз не собирался первым заводить разговор. Ему все равно нечего было сказать.
Дед часто говорил ему, что он слишком старается идти напролом через деревья, когда более мудрый человек обошел бы их стороной. Его дед был знахарем и любил говорить метафорами. Обычно он оказывался прав.
Чарльз протянул отцу чашку горячего шоколада.
— Твоя жена звонила мне прошлой ночью, — резким тоном начал Бран.
— Ясно. — Чарльз этого не знал. Анна, видимо, сделала это, пока
