– Значит, мне нельзя даже приближаться к людям Леркази. Не проблема!
– Ты понимаешь, что значит действовать не по протоколу? Ни в коем случае нельзя подставлять моего вегасского приятеля. Нельзя допустить, чтобы Леркази на него вышел. Твой заказ – дело сугубо личное. Тут все мы замешаны.
Племянник кивнул:
– Понимаю.
Старик рыгнул в кулак.
– Ты следишь за типом, которого хочешь кокнуть? Знаешь, в каком отеле он остановился и все такое?
– Именно за этим я и послал туда Вина Лано и Джоуи Франконе.
– Он точно в Вегасе?
– Точно.
– Знаю, ты все равно его хлопнешь – с моей помощью или самостоятельно. Поэтому будет лучше, если я тебе помогу.
– Я высоко ценю твою помощь.
– Жаль, что в прошлом году загребли того парнишку, Джимми Манджино.
– Джимми Штангиста?
– Ну да, не помню я всех их кликух. Крепкий был боец. Стоило только пальцем ткнуть, а он уже пошел и сделал все как надо.
– Джимми сидит. Есть только те, кто остался. Ничего, Франконе и Лано тоже свое дело знают.
Краем картонки со спичками старик стал ковырять в зубах, извлекая застрявшие крошки табака.
– А теперь насчет того, другого дела, которое сейчас и надо было обсуждать…
Племянник сунул руку в передний карман брюк и включил микрофон.
– Ты насчет русской операции? – уточнил он.
– Да.
– Они готовы?
– Возможно, все будет сделано уже на этой неделе, – сказал старик. – Через несколько дней. Самое большое – через неделю.
– Ты, главное, дай сигнал.
– Груз до сих пор в Джерси?
– На складе у одного кореша.
– Новенького?
– Да, того, с грузовиками. Рицци его фамилия.
– Русские не возьмут груз со склада. Им нужны гарантии, что все чисто.
Племянник пожал плечами:
– Не могу же я заниматься всем сразу.
Старик выплюнул табачный сор, осмотрел окурок и швырнул его через борт в воду.
– Вот ублюдки, – жалобно произнес он. – Раньше сигары скручивали как следует. А сейчас вскрываешь коробку – и хорошо, если из шести штук сумеешь выкурить три.
– Зачем ты куришь такое дерьмо? По крайней мере, бери у кубинцев.
– Кубинцы слишком задирают цены, – возразил старик. Он выудил из кармана еще одну сигару, несколько секунд рассматривал ее и, не закурив, сунул в угол рта.
– По-моему, груз надо сбыть как можно скорее, – сказал он. – Ты сумеешь провернуть операцию из Вегаса?
– Нет проблем. Вызову Рицци в Вегас – пусть подлечит нервы. А ты тем временем забирай грузовик с товаром. Я все устрою, но тебе придется проконтролировать ход операции.
– Так я и думал. Пара миллионов долларов – деньги не маленькие.
– На героине мы еще и не столько получим.
– И потом, кому я доверю такие деньжищи, пока ты там валяешь дурака в Вегасе?
Племянник взмахнул руками, как стрекоза крылышками.
– Значит, на этой неделе?
Старик вынул изо рта сигару.
– Два-три дня, – сказал он. – Не больше недели. Чем скорее, тем лучше. Мне не терпится избавиться от груза. Чем больше мы с ним возимся, тем больше он меня раздражает. Такие штуки – сплошная головная боль. У русских есть деньги. Обменяем на их деньги наш товар, и пусть потом голова болит у них.
Племянник выключил микрофон.
– А Чарли Пеллеккья? – спросил он.
Старик глянул в сторону берега.
– Какой Чарли? – переспросил он.
Племянник улыбнулся, превозмогая боль.
– А ловко ты с ним провел разговор на катере, – сказал Николасу Кучча Маршалл Томас, агент федерального Агентства по борьбе с наркотиками.
Они летели в Лас-Вегас рейсом авиакомпании «Америка Уэст»; их кресла в салоне первого класса находились рядом. Томас выглядел моложе своих тридцати пяти. На нем были темно-синие спортивные брюки и голубой свитер с надписью «Северная Каролина». Когда широкоплечий агент наклонился, чтобы посмотреть в иллюминатор, то левым плечом задел Кучча.
– А вдруг кто-нибудь из наших увидит нас вместе? – прошептал Кучча. – Тогда меня прихлопнут еще до героиновой сделки!
– Сегодня ты уже второй раз произносишь слово «героин», – заметил Томас. – Но мне от этого ни тепло ни холодно. Мне надо, чтобы про героин в открытую говорил твой дядя. И чтобы он называл его не «груз» или «товар», а именно «героин». Понимаешь, о чем я?
Кучча раскрыл журнал «Плейбой», купленный в аэропорту. Он пролистал страницы до центрального разворота и даже поднял журнал повыше, любуясь изображением обнаженной красотки.
– Как думаешь, где она живет? – спросил он у Томаса.
Отвернувшись, Томас посмотрел на стюарда, который разносил коктейли.
– Что, не выносишь голых телок? – спросил Кучча, складывая журнал и кидая его на откидной столик. – Ладно, дыши глубже!
Томас снова склонился к Кучча.
– Повторяю: я слышал, как про героин говорил ты. Твой дядя о героине и не заикался. Он говорил о русских.
– Старик осторожен. Если бы я на него надавил, он бы обязательно что-то заподозрил. Расслабься. Чем ближе он подбирается к деньгам, тем больше будет расположен болтать.
– А о чем вы говорили еще? Ты провел у него на катере три часа, а запись идет меньше двух минут.
Кучча тронул себя за подбородок.
– Мне и так целых шесть недель таскаться с этой долбаной штуковиной во рту, – сказал он. – А дядя периодически просит одного парня проверять весь катер на предмет «жучков». Зачем мне рисковать? Как говорится, своя рубашка ближе к телу.
Томас развернул «Нью-Йорк таймс» и показал своему спутнику большой заголовок: «Бруклинским мафиози предъявлены обвинительные акты».
– Время работает против нас, – сказал он. – Точнее, против тебя.
Кучча все трогал кончиками пальцев свой подбородок.
– Я ничего не смогу поделать до тех пор, пока старик не приступит к действиям. Так почему бы на время не расслабиться? Вот, кстати, нам и выпивку несут. – Кучча делано хохотнул. – Давай-давай, не сачкуй!
Склонившись над Томасом, стюард поставил на салфетку миниатюрную бутылочку водки «Абсолют» и банку тоника «Канада драй».
– Что у тебя за дела в Вегасе? – спросил Томас, когда стюард отошел.
– Там красивых баб много, – ответил Кучча.
– Интересно, как ты будешь лизать бабам одно место со сломанной челюстью?
