у тебя за новый проект? — искренне поинтересовалась Тоня у подруги.
— Да, проект, это ты в точку. У меня родилась одна мысль, вернее даже, она была мне подсказана Полинкой.
— Полинкой? Вы общаетесь? — спросила Тоня про их когда-то общую подругу.
— Да, мы вот на днях пересеклись в торговом центре, буквально на полчаса. И за эти полчаса она мне рассказала, как решила начать заниматься благотворительностью, но не в широком смысле, перечисляя свои кровно заработанные во многочисленные фонды, а реально помогать делами, а не деньгами и причём своим родным и близким, — начала свой рассказ Лена.
— И для меня это как гром среди ясного неба: мы эсэмэски с деньгами отправляем, не имея возможности отследить, на что будут потрачены средства, а своя родная бабушка в деревне доживает без ухода. А всё почему? Да так проще скинуть сто рублей для очистки совести, самим себе показать, какие мы хорошие, а реальную помощь оказать даже не помышляем, — продолжала Лена.
— Всё, ясно, остановись, вас, товарищ Остап, сейчас опять понесёт, — остудила Тоня свою собеседницу.
— Да, да, ты права. В сухом остатке: поеду к своему двоюродному дядьке в Рязанскую область. Я его последний раз в детстве видела. Конфетами меня угощал. А сейчас и у меня — никого, и у него, насколько знаю, родственников немного. Я пока без работы, накопленных средств хватит пожить хоть месяцок у него, да и, может, что ему подлатаю, найму рабочих крышу перекрыть или забор новый поставить вокруг участка.
— Круто! Давай! Фотки рязанских угодий в студию! — поддержала Тоня.
— Запечатлею всё в лучшем виде!
— О, мёд для ушей, а ведь кто-то бы сказал «запечатлю».
— Не занудствуй! — рассмеялась Лена.
— Не буду! — улыбнулась Тоня в ответ.
Окрылённая состоявшимся походом на выставку, Тоня юркнула в метро, чтобы скорее достать снова телефон и продолжить писать свою книгу ещё по дороге домой.
Лена, снова увидевшая и ощутившая снег под своими ногами, никакой окрылённости не ощущала, а просто хотела телепортироваться, желательно в тёплую страну, но можно и просто в свою московскую квартиру. Декабрьская предновогодняя иллюминация светила вечером во всю мочь, но и она не могла в глазах Лены конкурировать с обычным дневным светом.
Лена, распрощавшись с Тоней, пошла по направлению к Центральному детскому миру. Завтра у соседской девочки день рождения, Лена решила её порадовать. Зайдя в один из торговых залов, Лена снова ощутила уже привычный на себе взгляд. Эффект от коктейля из кафе музея уже улетучился, и Ленина сдержанность вновь правила балом. Лена листала детскую книжку и только прочитала первые строчки милого стихотворения про ёжика и пони, как услышала слева от себя «привет», сказанное приятным мужским голосом. Так и не узнав судьбу героев детской книжки, она от неожиданности её захлопнула и машинально ответила:
— Привет.
Тут же она переместилась к другой полке, где уже схватила Барби и подумывала, что кукла, наверное, принесёт больше удовольствия, чем книжка.
— Она похожа на тебя, — сказал тот же голос, только теперь справа.
Флирт с мужчиной не самая сильная сторона Лены, поэтому она просто спросила:
— Кто?
Собеседник решил поддержать этот не очень сложный ответ в виде вопроса, сказав:
— Кукла.
— Да нет, были бы у меня такие длинные ноги, вы бы мне «привет» сказали ещё в музее, — нашлась что ответить Лена.
— Дело не только в ногах, — улыбнулся незнакомец.
У него были ровные зубы, и мужчина всё больше зарабатывал баллов, поднимаясь по Лениной шкале оценки мужчин.
Вероятно, Ленин собеседник ждал, что Лена спросит: «А в чём же ещё?», но Лена, окинув финальным взглядом полку с куклами, убедилась, что взяла самую красивую, хоть и первую попавшуюся, и направилась к кассе.
Пребывая в недоумении, мужчина всё же решился за ней проследовать. Он взял на полке у кассы детский сок и встал в очередь за Леной. Он не пытался вновь вступить с ней в беседу, но она чувствовала, что он на неё смотрит. Лене было неловко, на кассе она замешкалась, но, всё же успешно расплатившись, положила куклу в купленный вместе с ней пакет и направилась на выход из торгового зала.
Порою Ленин уровень попадания в неловкие ситуации зашкаливал. Вот сейчас рамка на выходе зазвенела. Нерастерявшийся охранник громко окликнул Лену, что та даже немного подпрыгнула. Лена развернула пакет, показала чек, охранник взял пакет с куклой, поднёс сам к рамке, а пакет «не звенит». Лена проходит через рамку без пакета — «звенит».
Лена вспомнила дешёвый отечественный сериал, где главной героине в супермаркете продавцы сами подкинули дорогой товар, чтоб та, «зазвенев» на выходе, испугавшись вызова полиции, купила этот товар. И Лена уже чувствовала себя не неловко, а очень злой. И уже хотела сама вызывать полицию и кричать: «Смотрите камеры, не виноватая я».
Купив сок, мужчина подошёл к охраннику, что-то ему шепнул, после чего охранник сказал нерадивой покупательнице:
— Вы свободны.
Лена схватила с силой пакет, вышла из магазина, дождалась, пока выйдет счастливый обладатель сока, и сказала:
— Ваших рук дело?
— Не понял.
— Загнать меня в неприятную ситуацию, а потом спасти, — это провальный способ знакомства, ну или чего вы там хотели добиться.
— Нет, милая, я понятия не имею, что у тебя там «звенит», но охраннику сказал, что это твоё бельё «звенит».
— Моё бельё? — не поняла Лена.
— Ага, твоё бельё.
— Вы меня за идиотку держите? Или охранник идиот, что если б это было моё бельё, то оно «зазвенело» бы ещё на входе.
— Может, где-нибудь посидим, а я тебе расскажу тонкости работы охранника, и у тебя картинка сложится. А ты мне расскажешь, что же на самом деле у тебя «зазвенело».
Так глупо Лена себя ещё не ощущала никогда: ей до безумия хотелось разобраться в сложившейся ситуации, чтоб больше её не ловили за руку охранники, но и идти с типом, который ей уже очень начинал не нравиться, она не хотела.
Увидев скамейку прямо перед собой в фойе торгового центра, Лена указала на неё взглядом и тоном, не терпящим возражений, сказала:
— Садись! — Лена тоже перешла на «ты», хотя ей и не нравилось, что её псевдоспаситель ей тыкает.
— Я имел в виду местечко поуютнее, но да ладно.
Жестом руки мужчина предложить ей сесть первой, что Лена и сделала. Он сел слева от неё, по-мужски широко расставив ноги, и, откинувшись на спинку скамейки, повернул голову в её сторону:
— Давай начнём сначала. Я — Макс, — протянул он ей свою ладонь.
Громко выдохнув, скорее случайно от сброса напряжения, чем демонстративно, она пожала
