бодрым и свежим. Будто это он, а не Ланс провел ночь – точнее три часа, что от нее остались, – в собственной постели. – Думаешь впечатлить монну Озис загадочной бледностью и синяками под глазами?
– Монну Озис? – переспросил Ланс, снимая уличный сюртук. – Она здесь?
– Караулит под дверью твоего кабинета. Дело личное и срочное.
Ланс застонал. Общения с монной Озис ему хватило вечером, на благотворительном балу. О чем таком важном и срочном она вспомнила с утра пораньше?
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – хохотнул Киран, поняв все без слов. – Завел бесплатную больницу – изволь общаться с дамами-благотворительницами.
– Порой мне хочется стать старым горбатым гоблином. – Щегольскую батистовую рубашку сменила льняная, подобающая скорее рабочему, чем наследнику одного из старейших родов Бурелесья.
– Тогда дамы будут не так охотно раскошеливаться. Вряд ли лорд-канцлер оценит, что его сын растратил семейное состояние на лечение всякого сброда.
– Из семейного достояния я и медяшки не взял, Осинки – мои.
Настроение, и без того не слишком хорошее с утра, испортилось окончательно. Нет, имение давало хороший доход, очень хороший, но отчет управляющего лежал в кабинете уже неделю, а Ланс так и не удосужился его просмотреть. Двух с половиной целителей – Белинда приходила, когда появлялось особенно много работы, – больнице не хватало. Нужны еще руки и головы, но где ж их взять! Пятый год подряд Ланс слал запросы в университет, обещая бесплатную практику будущим целителям и рабочее место выпускникам, и год за годом не получал ответа.
Обучение в магическом университете стоило дорого, и те, чьим семьям это было по карману, считали ниже своего достоинства возиться с рахитичными детьми, подростками, получившими нож под ребро в темной подворотне, юными роженицами, не знавшими, кто отец их ребенка, и прочим «сбродом». Рекомендовать зелья против подагры и капли от чрезмерного волнения было куда проще и прибыльней. Хорошую практику покупали задорого, но и доход она приносила куда больше, чем жалованье в больнице заштатного городка.
Так что Ланс готов был благодарить всех богов вместе взятых хотя бы за Кирана – сорокалетний человек имел на десяток лет больше практического опыта, чем он сам, и, оставив на него ночную больницу, можно было ни о чем не беспокоиться до утра. Да и за Белинду, даром что эльфийка приходила лишь на пару часов в день. Подменить Ланса, пока тот объезжает платежеспособных пациентов и тех, кому уже незачем постоянно оставаться в больнице, но нужны периодические осмотры, а нет сил дойти до целителя самому.
– Подождет монна Озис, – решил Ланс. – Пойдем посмотрим, что там у нас.
Киран кивком пригласил начальника идти первым. Пристроился сзади и чуть справа, как всегда.
– Трое новых. Орка благополучно разродилась. – Последовал отчет о продолжительности родов, длине и весе ребенка и его состоянии. – Если все будет хорошо, завтра уйдет домой, к родителям. Человеческий мужчина, печеночная недостаточность. Человеческая женщина, проклятие некроманта.
Ланс помрачнел. Никто толком не знал, откуда берется эта дрянь.
Обычно начиналось с пальцев ног – они чернели и усыхали; реже, наоборот, раздувались. Омертвение неотвратимо поднималось все выше и выше, пока не отнимут конечность или пока тело не перестанет справляться с ядами, которые выделяла мертвая ткань. Это очень походило на гангрену – но пострадавшие не могли припомнить ни серьезных ран, ни обморожений, ни воздействий едких зелий. Учебники говорили, что чаще страдают существа зрелого возраста, но, по наблюдениям Ланса, пациенты чаще были молоды, а то и вовсе юны.
Болезнь называли проклятием и поговаривали, будто некроманты прошлого таким образом тянули из своих жертв жизненные силы, сохраняя вечную молодость, ведь старятся даже эльфы, хоть и куда медленнее людей. Но на тех пациентах, с которыми сталкивался Ланс, он не находил следов магии – точнее, необычных следов, так-то магия пронизывала весь мир, и некоторые заклинания, амулеты и зелья были доступны даже его пациентам.
Да и на месте зловещего некроманта сам Ланс выбрал бы городок побольше и поинтересней, чем Свиное Копытце. Правда, многие говорили и про него самого, дескать, такой талант в захолустье хоронит.
Он поклонился монне Озис с другого конца коридора, всем видом давая понять, что ужасно занят, и вошел в первую палату.
Здесь все пациенты были ему знакомы. Эльфийка после аппендэктомии. К обходу она прихорошилась: подрумянила щеки, подкрасила невесть откуда добытой помадой губы, причесала волосы, разложив золотистые локоны по подушке. Ланс коснулся ее живота, убеждаясь, что восстановление идет как надо. Девушка хихикнула.
– У вас руки холодные, щекотно. Давайте согрею. – Она потянулась взять его ладони в свои.
Ланс поднялся, улыбаясь ей дежурной улыбкой.
– Регенерирующее заклинание я подновил, завтра утром подправлю его в последний раз, и уйдете домой.
– Везет, – проворчала старая гоблинша с соседней койки. – Наконец-то избавится от больничных харчей.
С переломом шейки бедра придется повозиться: магия магией, а восстановительные способности организма с возрастом уменьшаются у всех рас.
– Ничего, еще дней десять, и вы на своих ногах отсюда уйдете. – Ей Ланс улыбнулся искренне; несмотря на ворчливый нрав и стремление рассказывать о своей дюжине внуков всем, кто не успеет убежать, старая гоблинша ему нравилась.
– И зря вы нашу еду ругаете, – вмешался Киран. – Прекрасно готовят, я только здесь и питаюсь.
– Сразу видно, что вы холостой мужчина, – проворчала гоблинша. – Вот невестка моя старшая готовит – ум отъешь, а у вас… – Она махнула рукой.
Третьей была человечка, решившая повыдергать волосы любовнице мужа. Неверно оценила соотношение сил – противница отделалась сломанным носом, а вот она сама очень неудачно упала на бордюр и теперь будет еще неделю лежать, пока срастается позвоночник. Повезло, что неверный муж притащил ее в больницу через четверть часа после потасовки, пока еще можно было соединить поврежденный спинной мозг.
– Отпустите меня! – Она покосилась в сторону Марты, сиделки и охранницы, меланхолично щелкавшей спицами в углу.
У Ланса дома лежали носки от Марты с вывязанными черепами, подаренные на Венец зимы. Надевать их было некуда, но в подарке главное – внимание. А вот Киран свои носки со снежинками зимой носил, да и Белинда порой щеголяла носочками с кошачьими лапками.
– Пока я тут у вас валяюсь, этот … ни одной … не пропустит, всех …!
– Вас никто не держит. – Ланс пожал плечами, исподтишка сотворяя парализующее заклинание. – Можете идти.
Женщина дернула руками, приподнялась на локтях, пытаясь сесть и рухнула на подушку, разразившись ругательствами.
– Скажи спасибо, что мэтр Ланселот вставать запретил, оттаскала бы тебя за патлы и рот с мылом вымыла! – рявкнула гоблинша.
В ответе приличными оказались только предлоги. Ланс
