кольцо ему не принадлежит. Он потянулся своей большой грязной рукой к нему. Зачем я только это делаю? Попыталась сжать ладонь с кольцом, но не успела.
– О! Моё кольцо! – воскликнул длинноносый коротышка с черными растрёпанными волосами, появившись из ниоткуда, и выхватил кольцо.
Гном, что ли? А, может, и полукровка… Так кровожадно он улыбнулся, разглядывая безделушку при свете сумерек, точь-в-точь как одна моя знакомая.
– Отдай! Это моё кольцо! – взвыл верзила и кинулся на коротышку.
Завязалась потасовка, во время которой коротышка бегал по кругу, уклоняясь от высокого, но очень неловкого мужика. Вся эта ситуация всё больше напоминала фарс или довольно странную драку.
– Отдайте кольцо, оба! – влезла в их суматошную беготню, чтобы ее закончить. – Оно ни одному из вас не принадлежит, так что отдавайте!
Протягиваю руку к мелкому, решительно показывая, что он должен его вернуть. Люди, снующие туда-сюда, уже собрались, чтобы на нас посмотреть.
– Заткнись, дура! – злобно прорычал на бегу высокий здоровяк и пихнул меня в живот, отталкивая в сторону.
– Да, не лезь! Это моё кольцо! – поддержал мелкий, вовсю улыбаясь.
– Что ты сказал, таракан?! – крикнул здоровяк.
Но коротышка не слышал, с противным смехом он уже мчался сквозь толпу в сторону набережной. Выругавшись, здоровяк побежал за ним, по дороге сбивая с ног прохожих.
«Делайте добро другим людям, даже незначительное, и оно к вам вернется», – повторила слова Провидицы, при этом на собственной шкуре ощущая, как стремительно промокает моя юбка в области пятой точки, которой я плюхнулась в лужу, благодаря этим двоим.
Я же говорила: мне никогда не везёт! Но если такое всё же происходит, то приносит ещё большие проблемы.
Чёрт! «Как же, как же... Вот, чтобы все твоё "добро" к тебе вернулось, старая ведьма!» – шиплю, вставая из лужи.
Поскользнулась и снова приземлилась пятой точкой в воду, на этот раз промокнув насквозь, не оставив ни одной сухой нитки.
Вот теперь единственная сухая вещь на мне – это широкий вязаный шарф. Обожаю этот шарф, холодной зимой он служит мне и шапкой, и шарфом, а иногда и подушкой. Самое яркое моё украшение, моя главная драгоценность, потому что связан мамой специально для меня! В семье, где у тебя еще двенадцать сестер, невероятная роскошь – иметь вещь, которую никто ещё не носил до тебя.
Держась за большой каменный забор, поднялась на ноги. Интересно, кто живет в этих особняках, спрятанных от остального мира трехметровым забором и кучей магических щитов? Или что там маги накладывают, чтобы никто не мог залезть в сокровищницы? Вот и сейчас под рукой подрагивала стена, еле ощутимо вибрируя. Не нравится, видите ли, что забор трогаю!
Рука начинает безумно свербеть, как каждый раз, когда касаюсь чего-то магического, поэтому поспешно отдёргиваю руку от забора. Мне кажется, на свете нет другого такого человека, который страдал бы так же сильно от внедрения магии в обычную жизнь, как я. Не могу ездить на троллейбусе, поскольку он двигается за счет магии машиниста. Не могу есть в столовой, потому что всю посуду там моют с помощью заклинаний. Эта магическая промышленная революция доводит меня до чесотки. Больше всего меня бесит не то, что приходится ходить пешком, есть из своей посуды и стирать руками, а сами маги – напыщенные самодовольные ублюдки. Такое впечатление, если ты родился без дара, то ты грязь под их ногами! Магов не люблю, да нет, хуже: я их ненавижу! Когда у тебя двенадцать сестер, и КАЖДАЯ имеет магический дар, а ты – нет, это, мягко говоря, неприятно. Но когда эта КАЖДАЯ стремится подколоть и сделать пакость – это просто невыносимо!
Вздыхаю натужно, с раздражением вспоминая прошлое. Корсет больно врезается в бок, напоминая, как однажды моя сестра Иза решила надо мной подшутить, и чем для меня это закончилось.
Поскольку магией я не владею, на меня взвалили самую чёрную работу по дому. А когда отец уходил в запой, приходилось выполнять и его обязанности: навоз на поля в тачке возить, лошадям подковы прибивать, даже птицу забивать.
Вот над последней моей обязанностью и решила подшутить Иза, тогда студентка столичной академии. Надо было мне заподозрить неладное, когда в летнюю жару, сестра решила сварить бульон из индюка. Хоть я и попыталась отказаться от такого занятия, но после маминой фразы мне пришлось согласиться.
«От тебя все равно толку никакого, так хоть что-то полезное сделаешь», – самым обычным надменным тоном приказала мать, не оставив мне выбора.
Руки уже тряслись, когда я за топором пошла, когда же пришла к курятнику, меня ощутимо покачивало. До того времени еще ни разу никого не убивала, лишь иногда папе помогала держать бедную птицу.
Иза выбрала в жертву упитанного индюка, птица как будто почувствовала, что на нее собрались покушаться, расправила крылья и с боевым кличем понеслась прямо на меня. Как-то и топор забылся, который благополучно выронила себе на ногу под дружный хохот сестер. Я кругами носилась по всему двору, пока несносная птица пыталась клюнуть меня в пятую точку. За полчаса беготни, устала не только я, но и бедный индюк, даже сестры уже хохотать устали и занялись своими делами. В конце концов, стараясь не обращать внимания на боль в ухе, за которое успела цапнуть зловредная птица, я все-таки смогла схватить индюка. Поскольку он все ещё вырывался, пришлось просить, чтобы кто-то подержал птицу на старом пне, где ему и наступит конец. Честно говоря, после изувеченного уха и повреждённой пятой точки, мне уже самой не терпелось обезглавить эту тварь. Желающие поддержать индюка на смертном одре, к моему удивлению, нашлись. Иза, лукаво улыбаясь, присела рядом с пнем.
Индюк начал голосить, мне с трудом удалось его положить на пень. Взяла топор, и в этот момент индюк буквально взвыл. Этот визг был настолько жалобен, что я почувствовала себя настоящим палачом. Но потом индюк воспользовался моим замешательством и цапнул меня за колено.
Он сам напросился, честное слово! Удар, и душа индюка отправилась в мир иной. К моему удивлению, я ничего не почувствовала, кроме желания отрубить птице голову до конца. Замахнулась топором снова, но индюк вдруг вскочил, заклекотал, выплёскивая фонтаны крови из горла и мотая почти отрубленной головой.
Топор повторно упал мне на ногу, а то ли полудохлая, то ли оживлённая сестрой птица двинулась в мою сторону, угрожающе растопырив крылья.
Иза и остальные давно надрывают животы от смеха в доме, а
