двух миров, просто не мог поверить своим глазам. К нему деловито двигалась сама смерть по небрежному изъявлению воли мешка с костями, чьим смыслом существования было просто хранить один из самых ценных артефактов рода! С ним не собирались договариваться… просто потому, что не видели его, Дария Сильверхейма, не видели весь Великий Дом Сильверхейм, для Дайхардов они уже были просто…
…поставщиками арканита, удобными русскому императору. А сейчас их делают еще более удобными, банально избавляясь от тех, кто решился на боевую акцию!
— Не… — выдохнул Дарий, напрягаясь и тараща свои белые глаза на черную сумрачную фигуру, наведшую на него оружие, — Не! Над…
Выстрел. Его он не слышит. Хрупкая девушка, каким-то чутьем угадав, что лежащий перед ней бледный человек в белых одеждах значимее других, выбивает ему мозги, а не пускает пулю в сердце.
— Иногда, чтобы старый лев выжил, ему нужно отрезать яйца, — задумчиво бормочет князь, таща второго покойника.
— Кейн! — возмущенно окликает его жена, а затем, добив последнего из Сильверхеймов, разворачивается ко второму «носильщику», — Петр, если забеременеешь нам Пиату, я тебе устрою очень веселую жизнь!
— Где-то я уже это слышал… — бормочет Петр Васильевич Красовский, волоча покойника по паркету, — Но почему-то появилось искушение попробовать…
Глава 1
Три недели спустя
— Кейн, как бы сказать… это для меня чересчур.
Произнесший эти слова старый сухощавый боярин стоял, опираясь на трость, и неуверенно поглядывал на стол своего зятя. Сам хозяин кабинета стоял около гостя, с интересом его разглядывая. Сам Игорь Юрьевич молчал, продолжая взирать на две стопки разумных гримуаров, которые ему было предложено забрать на… «реализацию». Подумать только, что за слово-то такое? «Реализация».
Она и… разумные гримуары. Книги одиннадцатых и двенадцатых цепей! Они, боярский род Терновых, защитники трона, и то начинали с одного тома Короля Терний! Всего одного! Целого одного! Чудом и помощью даймона этой книги найдя вторую! За сто с лишним лет династии! А тут этот… невозможный человек, ставший Истинным князем за пять лет после того, как появился в Санкт-Петербурге, предлагает ему по-простому, по-родственному — продать дюжину разумных чернокниг на Руси!
Продать!
— Ох, что-то мне нехорошо, — чуть покачнувшись, удачно симулировал боярин, пытаясь придумать, что ему делать. Отказать человеку, поднявшему с колен весь род, подарившего, можно сказать, княжество, было никак нельзя, но сам Игорь Юрьевич никогда не видел себя в качестве торговца такими вещами, поэтому лихорадочно думал, как съехать с темы.
Его крепко, но очень аккуратно подхватили под локоть. Глаза, сияющие зеленью, нашли его взгляд, а под ними нарисовалась широкая, но какая-то тревожащая улыбка.
— Я сейчас вызову врача, — пригрозил князь, — Прямиком из Дворца Герцогов. Не волнуйтесь, дорогой папа, всё будет хорошо!
— Ох, — только и ответил ему тесть, испуганно забегав взглядом.
— Аркадий! — тем временем рявкнул Кейн Дайхард, — Зайди к нам!!
Деваться становилось всё более некуда с каждой утекающей секундой.
///
— Милый, не ожидала от тебя такой жестокости по отношению к папе, — с нотками упрека произнесла моя жена, стоя рядом и глядя, как её отец и братья скрываются в портале, — Ты бессовестный.
— Мне пришлось выдержать битву не на жизнь, а на смерть с его императорским величеством Петром Третьим, которого чуть удар не хватил от новости о наших гримуарах, — мрачно пробубнил я, — Лишь то, что мы буквально подарили ему Сильверхеймов, сообщив о полной ликвидации ядра этого заносчивого рода, помешало ему… слышишь, Кристина? Только помешало нормально сориентироваться. И то, он своим разрешением считай откупился от нас!
— Ну еще то, что он, как ни странно, не может «реализовать» книги, только подарить, — со вздохом признала мою правоту жена, — Но всё равно, это же папа…
Если быть честным, то нельзя назвать нашего «любимого» монарха именно жадным. Вот если у тебя миллион долларов, и он норовит отнять у тебя эти, в общем-то, небольшие деньги — тогда да, он жадный и вообще отморозок. А вот если ты где-то разжился пятком ядерных бомб, которые собираешься продать тому, кто может заплатить — то это уже не жадность, а банальный здравый смысл и самосохранение. Чернокниги на бомбы не тянули совершенно, хотя пара заклинаний, которыми умудрились пыхнуть пытающиеся ворваться к нам Сильверхеймы, сильно попортили отделку в гостевом зале… но тем не менее.
— К тому же, я вовсе не уговаривал его начать трубить на всю империю, что Терновы барыжат разумными колдовскими книгами, — совершенно справедливо заметил я, — Но заняться этим именно такому достойному всяческого доверия дворянину, пока его дети заняты проектом с Азовыми — очень даже уместно.
— А ведь кто-то ему обещал спокойную старость в спокойном месте, — отвернувшись, буркнула жена, — Подружись еще с кем-нибудь, Дайхард! У тебя просто уже кончились те, на кого ты можешь что-то навьючить!
— Да, ваше сиятельство, очень правильное замечание, — покивал я, обнимая жену.
Стефания, смутившись, тут же погасила портал и, присев в быстром книксене, устремилась прочь со слегка красными щеками. Эту полненькую девушку, воспитывавшуюся до этого в Черноморском интернате для благородных девиц, неимоверно смущали мужики в целом, а уж выражение межполовых чувств так вообще.
Её, дочь Истинного боярского рода Корочкиных-Одолевских, нам выделил сам государь, чтобы «эти Дайхарды имели хоть какую-то свободу маневра, может, потише будут», так что теперь мы имели возможность попасть с помощью Стефании в некоторые уголки нашего прекрасного мира под названием Сердечник. Мы отвели нашей гостье в меру роскошные гостевые палаты и, выделив двух служанок, пытались даже наладить общение, но Стефания пока бегала от нас как испуганная лань. Видимо, её мамаша или тетя, кем ей приходится посол Руси в Америке, я не знаю, рассказала много нехорошего про мою светлую личность, забыв уточнить, как именно она это всё обо мне узнала.
В общем, тишина и пугливость нашей гостьи устраивала исключительно всех. Пиата и Красовский крутили роман, гоблинши учились, Мао Хан, недавно вернувшийся из баронства Аркендорф, проливал ведра пота над нашими делами, зарабатывая себе и женам на категорически нескромное поместье, а я с женой занимались своими высокими делами. Проще говоря — пытались не дать нашему небольшому, но очень зубастому кораблю затонуть на рифах.
В данный момент мы «воевали» на один фронт, называемый Синдикатом, в то время как второй, куда более опасный, Общество, всё пытался удержаться от
