ноты на сцене, тем самым портя всю песню, но моё внимание забрала сестра, а её внимание увлекло мороженое. На лице вновь появилась улыбка, кажется, каждая прогулка с ней обходилась мне расходами на это лакомство. Как она и любила, купил ей фисташковое, родителям не стал брать, они его не едят, а себе взял вишневое. Покупка оказалась была совершена зря, ведь у сестрёнки не взирая на все успехи руки дырявыми оказались. Да, она не смогла удержать мороженое и то тут же упало на землю, она даже попробовать не успела. Я хотел попросить ещё, но вновь этот взгляд, теперь уже от продавщицы. К тому же фисташковое мороженое закончилось. Было принято решение дойти до следующего киоска.
Мы начали приближаться к музею с роботами, именно туда Вика и уговорила нас пойти. Почему бы и нет? К тому же мы пройдём улицу с оркестром попрошаек, которые будто ошиблись с выбором пути и теперь вынуждены свой талант тратить за сотку на улицах. Печальное зрелище, но играли эти люди здорово. Я даже на время ушёл от разговора и погрузился в музыку, начало играть что-то знакомое. Я пытался вспомнить, где слышал эту песню, явно что-то из попсы. В этот момент сестра решила рвануть вперед и надоумить родичей поиграть в догонялки. В тех будто моторы завелись, и они погнались за этой маленькой кометой. Выглядело смешно, я опомнился только когда они уже успели свернуть. Побежал за ними и завернув будто провалился в бездну. Ноги подкосились, и я упал. Было довольно больно, но тогда я этого не чувствовал, вся боль физическая перекрывалась душевной. Я поднялся и перешёл в стойку на коленях, взгляд начал изучать людей вокруг, что буквально сжирали меня своими глазами. Смотрели на меня как на психа, но что я такого сделал? Я стал искать сестру с мамой и папой, где они чёрт возьми? Я больше не могу здесь находиться!
Ответ прошёлся по мне подобно слону. Все те яркие моменты утратили свои краски, мир перестал существовать, лишь эта сраная музыка… Я вспомнил её… Papaoutai, не удивительно что я не узнал её сразу, акцент явно не даёт певцу петь песню правильно. Но куда важнее для меня была важна не сама песня, а то, когда я её услышал. Ведь в тот день, я навсегда потерял семью. 2016, призыв отметить получение контракта в компании и отказ с моей стороны. Я тогда снова работал, опять. Не было ничего нового, кружка кофе под рукой, музыка играет по радио, чтобы не скучно было, эта сраная французская музыка, будь она проклята!!! Ничего необычного, всё как… как всегда… Но тут раздаётся звонок. Смешно даже вспоминать, я ведь тогда молился о том, чтобы это был не начальник. Молитвы сбылись, это был полицейский, он попросил присесть и сказал, что у меня больше нет родных, что я один в этом мире, а всех, кто мне был так дорог просто взял и сбил грузовик. Чувства тогда я ощутил такие же как сейчас, ощущение полной пустоты и бессмысленности существования. А что, если бы я был там? Мне сказали, что отец сам виноват в аварии, кажется его отвлекла сестра. Я бы смог этому помешать!!! Я бы смог…
Бездна отчаяния поглотила меня, но я не из слабых, я честно пытался выбраться. Единственное что хоть немного меня отвлекало, это работа. Получить постоянную работу мне позволило именно это состояние — состояние полного выгорания всех чувств и потусторонних желаний. Но мне нужно было не только это, хотелось какой-то поддержки, но её не последовало… Эти дружелюбные коллеги даже не заметили моей подавленности, им было на меня попросту плевать. Босс отделался выдачей недельного отпуска, друзья написали, что соболезнуют и всё! Я выходил на улицу и видел эти счастливые лица, семей, простых прохожих, да даже бомжи будто мне на зло лыбились! И никто из них не замечал, что мне плохо, они были настолько слепы, что я не выдержал и воскресил для себя родных, тогда я впервые написал сам себе — «Сынок, ты чего так давно нам не писал?». Думаю, именно в этот момент я потерял контроль над разумом. Осознание смерти родителей было стёрто, для меня они снова были живы, ведь если не они, то кто бы ещё поддержал меня в трудную минуту? Боль стихла, а схождение с ума набирало обороты. Работа, письма, работа, письма, работа, письма, встреча, и вот я стою на коленях в ВДНХ. Кажется, кто-то вызвал полицию, уверен, он бы даже этого не сделал, если бы не посчитал меня опасным, в их глазах я, наверное, был обычным наркоманом, которому от передоза начали мерещиться человечки. Меня быстро загрузили в машину, и начались процедуры разбирательств. Для меня всё было как в тумане, и я ничего не помню из того, что происходило. Главное, что проблему всё же выявили и мне наняли психолога. У меня были деньги, а у тех было желание заработать, которым они без зазрения совести руководствовались. Кто-то из них насмотрелся фильмов и пытался со мной проводить тесты Роршаха, кто-то, кажется, больше любил рисование, чем психологию, и мне пришлось пять раз рисовать для него аварии, ещё один и вовсе попытался заставить меня поверить в религию. Всё было бесполезно, пока не появился он.
Хоть убейте, я не смогу описать вам его лица, костюма, манер, но глаза — эти голубые бездонные глаза сразу породили во мне чувство надежды. Звучит как любовь, но если и сравнивать, то это была любовь утопающего к спасательному кругу. Именно этот человек попросил меня написать этот рассказ, у нас с ним уже прошло 7 сеансов, и я явно иду на поправку. Жизнь не станет прежней, краски будто потеряли свою яркость, и осталась лишь серость. Я стал замкнут и бесполезен, однако этот человек убеждает меня в обратном. Каждый день он говорит о том, что я особенный, о том, что он видит во мне огромный потенциал и как мечтает поскорее освободить меня из этой тюрьмы. И я поддаюсь, не удивительно, ведь именно этого мне и не хватало всё это время. Думаю, каждому из вас знаком этот взгляд, когда тобою восхищаются, когда тобой дорожат… Когда на тебя с заботой смотрят родители и когда тобой всей душой восхищается сестра…
Я не смогу больше ощутить подобного. Мне пришлось отказаться от данных привилегий, дабы продолжить жить без сожалений. У меня были
