В ритуале Solem Cruentum[2] используется только человеческая кровь, - тут же сообщил «голос». – Ритуал запрещен в Великобритании, Франции, Германии и ряде других европейских стран, но разрешен в Гиперборейском союзе.
«А Гиперборейский союз – это?..»
Объединение магических автономий Скандинавии и Севера России.
«Мило!» - усмехнулся Евсеев, неплохо представлявший себе геополитические реалии севера Европы.
Наверное, Борис Евгеньевич, являвшийся по своей природе весьма увлекающимся человеком, продолжил бы исследование пещеры, алтаря и прочего всего, но ему помешали. Евсеев услышал, как кто-то стучит в деревянную дверь и тут же обнаружил ее в одной из стен. Оставалось понять, что от него требуется? Открыть дверь или крикнуть, чтобы входили?
Разрешить войти! – подсказал «Голос». Но «голос» ли? Сейчас, несмотря на некоторую спутанность сознания, Евсеев осознал, что никакого особого голоса у него в голове нет и не было. Идею с «Голосом», скорее всего, подкинуло ему подсознание, ну или это у него просто фантазия разыгралась. На самом деле, это было что-то другое, но вот, что именно, он пока сказать не мог. Другим делом был занят.
- Войдите! – крикнул Евсеев своим новым женским голосом. Красивым грудным голосом, если быть точным в деталях.
Между тем дверь отворилась и в пещеру, - или лучше сказать, наверное, в ритуальный зал, - вошел небольшой человечек, одетый так, словно, на дворе пятнадцатый век или около того. Человечек («Ниссе[3], - подсказал «Голос». - «дворовый мужичок»), степенно поклонился в дверях, сделал несколько быстрых шагов вглубь пещеры и затем, остановившись метрах в шести от Евсеева, отвесил ему какой-то особенно уважительный низкий поклон. Ниссе, был невысок, едва ли имея рост более восьмидесяти сантиметров, и при этом довольно стар. Длинная борода и волосы, выбившиеся из-под гномьего колпака, были совершенно седыми, а лицо – морщинистым.
- С возвращением, миледи! – разогнувшись, сказал он низким, никак не соответствующим его росту голосом. – Старый Токи к вашим услугам.
«Миледи? – привычно уже удивился Евсеев. – Токи?»
Токи глава всех домовых ниссе[4].
Кто такие ниссе, Евсеев знал. Не ожидал он, правда, встретиться с ними вживую. И кроме того, его несколько смутило обращение «миледи».
«Моя леди? – предположил он. – В смысле, госпожа или это мой титул?»
Титул.
- Токи, - сказал он вслух, предполагая, что девушка, в которую он превратился, знает, наверное, всех своих слуг или, как минимум, тех, с кем постоянно взаимодействует, - я неважно себя чувствую. В голове туман и я…
- Вы растеряны, миледи! – снова поклонился ей старичок. – В свитке указано, что это нормально после выхода из комы.
«Кома? Серьезно? - Это действительно было странно. Людей в коме обычно не укладывают на алтарь. – Или это был ритуал вывода из комы?»
- Что именно, нормально? – спросил он старичка, просто чтобы не молчать.
- Прошу прощения, миледи, - тяжело вздохнул ниссе, - но я не знаю ответов на многие вопросы. Давайте, я прежде перенесу вас в ваши апартаменты. Гейра приготовит вам ванну, а Ката одежду, и тогда, но только после того, как вы съедите свой ужин, я принесу вам свиток и манускрипт. Вы же их, наверняка, никогда не читали.
Говорил «домовый мужичок» степенно и крайне грамотно. Уважительно, но в то же время настойчиво, словно бы имел на это право. И еще один немаловажный момент. Ниссе говорил с Евсеевым на древнескандинавском языке, на котором в XI-XII веках говорили викинги, варяги и прочие норманны. Евсеев этот язык знал в его письменном варианте и никогда в жизни на нем не говорил. А сейчас они с Токи общались на этом давным-давно вымершем языке довольно-таки свободно. Как будто, так и надо.
«Чудны дела твои, Господи!»
- Хорошо, - сказал он вслух. – Будь по-твоему! Ванна, одежда, ужин…
«Потанцуем!»
Вообще-то, насколько мог вспомнить Евсеев, домашние духи передвигались по дому и подворью скорее по-человечески, - то есть, ножками, - чем как-нибудь иначе. Большей частью, невидимы, но вполне человечны. И уж, тем более, в отличие от домовых эльфов госпожи Роулинг, не умели телепортировать своих хозяев. Но это в теории. На практике же, Токи, неизвестно как оказавшийся вдруг рядом с Евсеевым, ухватился за его руку, и в следующее мгновение Борис Евгеньевич оказался в просторной, богато и со вкусом декорированной спальне образца, - на вскидку, - середины XVIII столетия. В общем, отсылка была прозрачной, как родниковая вода: Галантный век, но никак не XII.
«Любопытно!» - отметил про себя Евсеев, рассматривая просторную комнату, показавшуюся ему сейчас смутно знакомой. Но долго заниматься исследованием личных покоев леди Анны у него не получилось. Перед ним уже выстроились в ряд несколько бодрых старичков и благообразных старушек, явно относившихся к тому же племени, что и принесший его сюда Токи.
Трюг… - «опознал» их Борис Евгеньевич. - Гёт… Гейра… Ньяль и Ката[5]…
- Ну, здравствуйте, что ли! – поздоровался Евсеев, и все делегаты тут же склонились перед ним в низком поклоне.
- Миледи!
- Леди Анна!
- Моя госпожа!
- Ванна готова, миледи! – объявила, разогнувшись, милая старушка. – Извольте следовать за своей верной
