Я смотрю на часы. Скоро приедут из Службы соцобеспечения, чтобы забрать отца в Центр помощи престарелым и инвалидам. Мне надо набраться терпения и дождаться их. Мне не в чем винить Майкла. Ему удалось сбежать. Теперь он живет в Лондоне и не может мчаться сюда по первому зову. Было бы хорошо, если бы он появлялся хотя бы время от времени, но Майкл решил проблему с отцом по-своему – скинул ее на меня. Вынуждена признать, что это разумно. Я единственная, кто еще пытается не дать всему развалиться. Но мне, как маленькой, по-прежнему требуется благословение старшего брата. Мне страшно быть лидером, принимать трудные решения, хотя именно это мне теперь и предстоит. Я знаю, что Майкл давно перестал волноваться из-за того, что происходит с нашим отцом.
Раздается стук в дверь – уверенный стук частого гостя.
– Папа, за тобой приехал Брайан, он отвезет тебя в «Липы»! – кричу я, надеясь, что Брайан не расслышит в моем голосе облегчение. – Вдруг он знает вторую строчку из «Святых»? – У меня в голове все еще звучит навязчивая мелодия.
Я открываю дверь Брайану, коренастому коротышке с ручищами-лопатами и со скрипучим, как терка для сыра, голосом.
– Входи, – приглашаю я его. – Мы почти готовы. Ну что, папа…
Я распахиваю дверь кухни и вижу отца: он стоит у раковины и льет на пол молоко из пакета. Вокруг него разбросаны, как опавшие листья, чайные пакетики. Он улыбается мне, как маленький ребенок, гордый своим новым рисунком.
– Чай, – объясняет он.
– О, папа… – шепчу я, оценивая степень ущерба.
Нужно проверить, куда затекло молоко; только бы оно не просочилось в щели… Когда отец устроил такое в прошлый раз, мне понадобилась не одна неделя, чтобы избавиться от вони.
– Вот приедете в «Липы», и Брайан нальет тебе чаю, – говорю я и улыбаюсь со стиснутыми зубами. – Пошли, не будем заставлять его ждать.
Я беру папину руку и слегка сжимаю ее, но он не реагирует. Он идет за мной, шлепая по разлитому молоку, к двери, где его перехватывает Брайан.
– Поехали, Джо, – скрежещет Брайан. – Нам пора. Патриша уже в машине. Нынче утром она что-то расшалилась. Думаю, ей не хватает тебя.
Я корчу Брайану рожу. Что он такое говорит? Ушам своим не верю! Он мне подмигивает, мол, чего только не скажешь, чтобы скрасить день.
Микроавтобус отъезжает, а я вооружаюсь тряпкой, чтобы осушить молочное озеро.
* * *
К дому приближается незнакомка. Симпатичная улица, размышляет она; зажиточная, но не претенциозная. Она тщательно проверила адрес и заучила наизусть дорогу от автобусной остановки, чтобы ни у кого не спрашивать, куда идти. Ни к чему привлекать к себе внимание. Городок маленький, мало ли, кто с кем здесь знаком.
Она шагает по тротуару, разглядывая дома. Номер три, номер пять, номер семь… Сердце колотится в груди, она судорожно глотает воздух и боится упасть.
Совсем близко от цели она останавливается и начинает рыться в сумке, как будто что-то ищет. При этом поглядывает вокруг из-под полей своей шляпы. С этого места ей хорошо виден трехэтажный викторианский дом с обнесенным штакетником палисадником размером с носовой платок. Как соотнести эту картину с ее мысленным образом дома, где они прожили столько лет? Она замечает, что окна дома немытые, а под водосточными трубами скопились опавшие листья. Зато занавески весьма кокетливые. В каменной вазе у входной двери чернеют погубленные ранними заморозками цветы. Все-таки, думает она, по весне кто-то потрудился их высадить.
Теперь, очутившись здесь, она чувствует себя немного храбрее. Как ей поступить, если кто-нибудь выглянет из окна верхнего этажа? Улыбнуться, помахать рукой?
На улицу сворачивает микроавтобус, постепенно замедляя ход. Она роняет голову и ускоряет шаг. Микроавтобус тормозит у нее за спиной, она слышит, как открывается дверь и из машины выходит водитель. Он что-то говорит своим пассажирам, а потом подходит к двери дома и по-свойски в нее стучит.
Она переходит улицу и удаляется в ту сторону, откуда пришла.
2
Сиделка из агентства должна прийти в два часа дня, и я жду ее с нетерпением. Дом, где мы с отцом прожили последние лет тридцать, достаточно велик, содержать его в чистоте было непростой задачей само по себе, а уж когда тебе это совсем неинтересно – и подавно. Здесь высоченные потолки, из окон вечно дует, не счесть щелей и разных укромных уголков, куда набивается пыль и где прячутся пауки. Откровенно говоря, дом кажется заброшенным и нелюбимым. Большую часть комнат мы вообще не используем, но и в жилых я не хозяйка. По натуре я не аккуратистка, но все же пыталась следить за порядком, который так любит отец. Детьми мы с Майклом ходили у него по струнке. Думаю, отчасти это потому, что мамы не было рядом и он не хотел, чтобы его обвиняли в родительской халатности, но главная причина, по-моему, в том, что аккуратность попросту заложена в его ДНК. Но теперь, когда отец отдаляется от меня все дальше и дальше, за домом я слежу спустя рукава. Он больше не замечает пыли и беспорядка, меня то и другое тоже не волнует, так что все довольны.
Но при всем этом мне хочется произвести хорошее впечатление на сиделку, поэтому я кое-как прибираюсь, недолго орудую пылесосом, прохожусь там и сям тряпкой. Я даже покушаюсь на внутренности оконных рам, где сейчас, при дневном свете, особенно заметны грязные разводы. Из кухни несет прокисшим молоком, остается надеяться, что сиделки к такому привычны. Поправляя на кофейном столике стопку журналов для невест, я твержу себе, что у гостьи нет цели оценить меня как хозяйку. И все же преданность папе заставляет меня стараться, чтобы придать нашему старому логову приемлемый вид.
Стрелки каминных часов подкрадываются к двум, и в моем воображении оживает сцена из «Мэри Поппинс». В детстве я обожала этот фильм, мне так хотелось любви няни-волшебницы! Все возвращается на круги своя: снова я жду, что кто-то появится и все преобразит, как по мановению волшебной палочки.
Я решила сдвинуть дело с сиделкой с мертвой точки, пока отца не вернули из Центра помощи. Если она окажется никуда не годной, то пусть отец не знает, что я пыталась спихнуть его на чужого человека. Не могу избавиться от этого ощущения, хоть и знаю, что на самом деле это не так. Я достаю из тайника между страницами одного из моих журналов письмо из агентства. На бумаге миссис А. Партингтон выглядит безупречно: богатый профессиональный опыт
