Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
бы я хотела вернуть время назад, – непонятно кому сказала в пустом магазине, глядя в потолок, – хотя бы на миг вспомнить свою беззаботную молодость!
И задула свечу.
Желание казалось бредовым, но такими были они все последние годы, чего хотеть одинокой стареющей женщине? Принца? Хорошую зарплату? Счастья в жизни? А жизнь уже прошла и не будет в ней ничего, кроме маленькой квартиры со старой истрёпанной мебелью, допотопного телевизора, привезённого когда-то из Китая, и стоптанных тапочек.
И ещё одинокие серые выходные, рядом с тумбочкой, где лежали любимые книги и всё увеличивающаяся шеренга лекарств.
Я всё-таки откусила кусочек кекса, скривилась, он давно прогорк. Сунула остатки в пакет и засобиралась домой. Оглядела прилавки, выключила свет, закрыла дверь.
Ночь встретила меня мелким промозглым дождём, под ногами шуршала прелая прошлогодняя листва, в переулках задувал ещё по-зимнему холодный ветер. Начало весны. Как я любила это время года в детстве, когда небо наливалось яркой синевой, а дни становились теплее. Теперь же, подняв воротник, спешила домой, боясь, что продует мою многострадальную спину.
В переулке заскулила собака, на которую я впотьмах чуть не наступила.
– Чего тебе, дружочек? Голодный небось? – наклонилась к жавшемуся у стены псу. Вынула из пакета остатки кекса и протянула ему. Пёс, благодарно взглянув загадачно блестящими карими глазами, аккуратно взял из рук кусок и тут же проглотил. Худые бока намекали, что он не отказался бы ещё от одной порции, но больше с собой ничего не было. Я погладила беднягу по голове:
– Пусть сбудутся хоть твои желания, дружочек. Прощай. – и осторожно продолжила свой путь.
Глава 2
Над головой затрезвонило, я разлепила веки, соображая, когда успела поставить такую гадостную мелодию на будильник в сотовом. Перед глазами немного плыло со сна. Я оглядывала свою комнату и не могла понять, что происходит. Вот знакомая мебель, стоявшая в квартире родителей. И старый отцовский будильник, что и поднял шум. Сев на кровати, отыскала глазами тапки. Сунула ноги в новенькие ярко-красные «сланцы», которые купила мне мама в десятом классе.
Что это? На кухне раздалась незатейливая мелодия позывных радио «Маяк». Откуда этот до боли знакомый звук? Радиоточки отключили так давно, что уже и память о них стёрлась. Я встала с постели, накинула халат и оглянулась на трюмо, которое занимало промежуток от моей кровати до двери маленькой комнатушки.
В зеркале отразилась девчонка, с непослушными вихрами густых рыжеватых волос и большими карими глазами. Худощавая, с голенастыми ногами и нескладными пока пропорциями подросткового тела.
Что происходит? Я всё ещё сплю? Да, точно. Ощупала руки, с вечными заусенцами. Как настоящие… Ущипнула себя. Ауч! Больно!
На кровати сонно хлопала глазами Алка:
– Ты чего там рассматриваешь, на себя налюбоваться не можешь? Давай, одевайся быстрее, в школу опоздаешь. Мама уже, наверное, завтрак приготовила.
Мама?..
Мама!
Я вылетела в маленькую кухню, обклеенную клеёнкой с вырвиглазными ярко-зелёными листьями, и резко притормозила, выпучив глаза по максимуму.
– Мама! – и кинулась обнимать молодую женщину, которую помнила лишь по чёрно-белым фотографиям.
– Что тебе, стрекоза? – матушка отвернулась от плиты, поцеловала меня в нос и мягко засмеялась, – с утра уже неймётся? И до сих пор не одета. Иринка, марш в комнату и быстро приведи себя в порядок, – мама шутливо погрозила мне кухонной лопаткой и повернулась к пригоравшей яичнице.
– Что за шум, а драки нет? – на кухню с газетой под мышкой вошёл отец, шаркая растоптанными тапками.
– Папа! – я повисла у него на шее, поцеловала в заросшую щетиной щёку. Какой чудесный сон, вот бы он длился как можно дольше!
А может, я умерла и это рай? Заслуживает же моя жизнь такого рая? Где всё, как прежде. И счастье не мимолётный миг молодости.
– Ира, ты в порядке? – отец кинул взгляд сверху вниз, вытащил газету и шлёпнул меня по спине, – мать кому сказала одеваться?
– А она вечно так, – пожаловалась на меня Алка из нашей комнаты, – сейчас ещё и ванную займёт на полчаса. Семнадцать лет уже, а в голове как у одуванчика – один ветер.
– Алка! – я влетела в комнату, – как я рада тебя видеть!
Сестра посмотрела на меня из-под накрученной чёлки и аккуратно отодвинула плойку:
– Ты чего Ирка? Будь осторожней, обожжёшь ещё.
– Рада тебя видеть, вот и всё, – я села на кровать и принялась натягивать простенькую белую блузку, пальцы дрожали, сердце ходило ходуном. Какой сон замечательный, всё будто настоящее!
– Каждый день видимся, – буркнула Алла, густо намазывая на глаза синие тени.
Я надела школьную форму, которая досталась от сестры, повязала фартук с приколотым к груди значком комсомольца. Заплела непослушные пряди в короткую косу. Взяла с трюмо заколку.
– Ты чего? – возмутилась Алла, – бант завязывай, – выхватила заколку у меня из рук и надула губы, – вечно на чужое заришься!
Пожав плечами, взяла длинный бант и долго пристраивала его к прядям, сноровки не хватало.
– Ма-ам! Заплети меня, пожалуйста.
– Идём, горе луковое, когда уже научишься сама? Дождёшься, отведу к тёте Зине, да и обрежу тебе волосы.
И всё же, какое чудесное видение! Наверное, смерть подобралась так близко, что грёзы, как настоящие, и боль от щипка кажется всамделишной. Но я была рада шансу прожить хотя бы день тут, прочувствовать то давно позабытое счастье.
Я сидела на кухне, дожёвывая яичницу с сосисками и прихлёбывая из щербатой кружки сладкий чай. Рядом были все мои родные: мама, подкладывающая нам сосиски со сковороды, Алла, недовольно ковырявшаяся в тарелке, отделяя желток – она с детства не ела белок, папа, медленно жующий свою порцию, уткнувшись в газету, нет-нет строго поглядывающий на нас поверх очков в роговой оправе.
Снова раздался перезвон «Подмосковных вечеров», отец глянул на часы:
– Девчонки, бегом, опоздаете. Алла, тебе сегодня к какой паре?
Сестра училась в педагогическом институте на первом курсе.
– К первой – отозвалась она с набитым ртом, дожёвывая последнюю сосиску, – уже бегу.
– Иринка, бери портфель и топай, нечего рассиживаться, – мама отвернулась от раковины, вынимая на ходу бигуди из волос.
– Иду, мам, – подхватила в комнате свой ранец, надеюсь, там собрано всё, что надо. Даже во сне выглядеть глупо не хотелось. А с домашкой как-нибудь разберусь!
Расцеловала родителей на прощанье, чем вызвала их недоумённые взгляды и, накинув куртку, выскочила в подъезд, окрашенный в такой знакомый синий цвет напополам с белым.
На улице ярко сияло мартовское солнце, вокруг спешили люди, кто на работу, кто на учёбу. На лавках присаживались бабульки, что «дежурили» у подъезда до самой темноты.
Вот и наша соседка – Клавдия
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
