Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
как живому, письмо,
но про счастье пиши, не про горе.
Напиши мне о том, что ты видишь в окно
бесконечное синее море,
Что по морю по синему лодка плывет,
серебристым уловом богата,
Что над ним распростерся космический флот —
снежно-белая русская вата.
Я ломал это время руками, как сталь,
целовал его в черные губы,
Напиши про любовь, не пиши про печаль,
напиши, что я взял Мариуполь.
Напиши – я тебя никому не отдам, милый мой,
мы увидимся вскоре.
Я не умер, я сплю, и к моим сапогам
подступает Азовское море.
31 марта 2022 года
1 марта
Освобожденные территории. Поселок Бугас. Целый. Украинцы его бросили, бросили технику, танки, совершенно исправные и с б/к, просто убежали. «Волга» с жутковатой католической монахиней, нарисованной на капоте – на ней ездил один из украинских командиров дислоцированных в Николаевке подразделений, машина расстреляна и стоит как-то очень неприятно и неестественно. Подозреваю, проблемы у командира.
По разговорам с нашими военными, организованного сопротивления нет, судя по всему, у них полностью легла связь; действия тех, кто не сдается, похожи на поведение каких-то слепых щенков, которые не понимают, куда идти и что делать, и даже куда ехать на танке; несколько пока гоняют по окрестным полям, но скоро их или подобьют, или закончится горючка. Ну и тогда, наверное, сдаваться. Артиллерия лупит хаотично, такое впечатление – чтобы просто расстрелять боекомплект и не тащить его за собой. Связь у наших очень особенная. Я такие штуки видел в Сирии. Может, и громоздко несколько, но, видимо, зато безотказно. Кроме них ничего в округе не работает. Это армия ДНР, напоминаю. Многие едут буквально домой, хоть и на танке, – впервые за восемь лет. И не остановит их ничего, поверьте. И за все то, что там происходило в этот период, они намерены спросить.
Колхоз абсолютно цел. Коровники, ангары, зернохранилища – все целое. Поля вспаханы, по паханому – много свежих прилетов. Вокруг постоянно и разнообразно грохает из всего.
Потрясающие разговоры с местными жителями. Свои, наши! Ребята, наконец-то вы пришли! Мы все эти восемь лет ждали! Охотно и с удовольствием общаются с прессой: «Только бы те не вернулись! Не вернутся, точно?»
В поселке очень много этнических греков – их вообще очень много на юге ДНР. И их все это время эти странные люди заставляли орать: «Слава Украине!» – и скакать, и прочее. При том как все говорят: мы греки, тут и грузины, и русские, и хохлы – все всегда нормально жили вместе. А ваш Бандера мне зачем? Что вы в меня его пихаете? Дедушка с костылями вступает: гнать их не то что до Киева, а и дальше! Вспомнив из школьных времен (я учился когда-то в православной гимназии) молитву «Царю Небесный» (Βασιλεῦ Οὐράνιε) по-древнегречески, читаю ее вслух старенькой бабушке, гречанке, подходят заинтересовавшиеся другие домашние, и я срываю аплодисменты. «Наши, вы наши! А они чужие!» Подозреваю, что дело совсем не в молитве на греческом.
Все закрытые дома были взломаны и ограблены, оставлять дом даже ненадолго было нельзя. Дед-фермер остался стеречь большой, двухэтажный дом, который его семья строила поколениями. Просто выгнали его и все забрали. В первую очередь собирали телефоны. Все машины у людей «реквизировали в пользу армии», чтобы на них вывезти награбленное. Условно «нормальные» военнослужащие извинялись и говорили, что выхода нет, так как командиры их попросту бросили, и как выезжать – непонятно. Единственный способ сохранить машину – собственноручно сломать ее, чтобы была не на ходу и не заводилась. На всех магазинах – расстрелянные замки. Внутри все разбросано. Пиво осталось, крепкий алкоголь – нет. Дедушка с просто фантастически большим носом приходит взять крупы. Телефонная «платилка» взломана. Сигаретные стеллажи пустые, а наши ребята из армии ДНР стреляют сигареты у нас, у кого есть – отдаем все, конечно. Храм УПЦ МП цел и невредим, закрыт, дом причта и лавка взломаны.
И да, уважаемые товарищи условные либералы. Узнавать о том, что происходит сейчас в освобождаемом Донбассе, вы имеете возможность только из наших (или моих) репортажей и публикаций. Больше источников информации у вас нет. Не исключаю, что вы начнете смотреть телевизор и новости. Можете пропускать мимо ушей оценки и трактовки, но слушайте, что говорят люди. Это сейчас очень важно. Это позволяет не сойти с ума, понять, что это все не зря, не просто так. Это не выдумки, не пропаганда. Эти люди что, врут? Зачем, для чего?
Впереди Волноваха. Потом Мариуполь. Там людей держат насильно, выйти не дают. Плевать в спину собственной армии, даже если она и называется «народная милиция», нельзя. Военные, наши военные, ювелирно и бережно, насколько только могут, делают очень важное и благородное дело.
2 марта
Широкино
Как много в этом звуке! Для меня оно всегда было чем-то зловещим, хотя я никогда тут не был. Это была неприступная цитадель на далеком высоком берегу моря – если в Безымянном выйти на моpской пляж, оно было далеко справа, на изгибе береговой линии. Оно несколько раз переходило из рук в руки в результате жестокой рубки. Потом договорились сделать его нейтральным. Войска ДНР отошли. Украина тут же вошла, возмущения «мы договорились» и «вы же обещали», естественно, результат имели никакой. С тех пор – с 2015 года – там базировались националисты. Надо сказать, что южный фронт ДНР всегда был максимально жестким, тут обмены артиллерийскими ударами проходили всегда, даже когда сверху категорически требовали тишины. Гасить обстрелом обстрел можно было только с фиксацией происходящего и отправлять отчет начальству. И командиры с остервенением лупили друг по другу, снимая это на телефон и отправляя наверх эти съемки и отчеты-отписки.
А доставалось мирным в первую очередь, конечно же. В Широкино в результате ни одного жителя не осталось. Такой вот морской курорт, который Украина превратила в неприступную крепость. Это был какой-то азовский приморский Минас-Моргул[1]. Я говорю исключительно о своих ощущениях. Форпост обороны Мариуполя теперь стал точкой, где Мариупольская операция планируется. Мы снимаем, как Глава ДНР награждает в освобожденном Широкино отличившихся бойцов. Есть и специфика момента: награждаемые называются по имени и отчеству, и все. Георгиевские кресты получают прапорщик Максим Павлович и старший сержант Антон Витальевич. Снайпер говорит: два дня не спал, но спать не хочу. Командир с
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
