Гаморреанцы потопали вниз по лестнице, явно намереваясь схватить Квай-Гона, когда он свалится со своей дико перекошенной платформы.
– Учитель? – окликнул Оби-Ван. – Вы в порядке?
– Просто добудь нам корабль, если сможешь!
Оби-Ван кивнул и послушно выбежал из спайсового притона, исчезнув в лабиринте хаттского дворца.
* * *
Квай-Гон ухватился за край платформы, которая снова пикировала в сторону Ванбо. Несколько клиентов внизу захихикали при виде джедая, висящего на оркестровой площадке. «Пускай смеются, если это их отвлекает», – подумал джедай, включив устройство слежения, которое носил на поясе.
Его платформа понеслась в сторону другой, более-менее неподвижной, где съежился китонак, держа над головой свою флейту клу. Квай-Гон перескочил на этот островок, который находился метром ниже и примерно в центре зала. Здесь можно было восстановить равновесие и прыгнуть снова, вверх и вперед…
И приземлиться на троне позади Ванбо, остановив клинок меча в считаных сантиметрах от мясистого горла хатта.
– Ап-шмаи нудчан![3] – Ванбо попытался повернуться – для хатта это было не так-то просто, – но Квай-Гон поднес меч ближе. Жар клинка, должно быть, ощущался даже сквозь эту толстую шкуру, потому что Ванбо застыл. Охранники-люди и гаморреанцы – тоже. Большинство спайсоманов сели прямо, хотя как минимум одна женщина продолжала пялиться в потолок с блаженной улыбкой на лице. Оставшиеся две платформы врезались в стены и упали на пол, но вроде бы никто не пострадал.
Ванбо молчал, дожидаясь, что скажет его пленитель. Без своего мажордома он понятия не имел, как вести себя в кризисной ситуации.
– Поскольку мне удалось привлечь твое внимание, – произнес Квай-Гон, – я бы хотел обсудить мое отбытие из этого дворца.
– Чуба, джа-джи баргон, – кисло сказал Ванбо, что примерно можно было перевести как: «Отлично. Глаза б мои тебя не видели».
– Взаимно. А теперь я на этом троне еду в ангар. – К счастью, эти штуковины зачастую можно было поднимать и опускать с этажа на этаж, что обеспечивало хаттам некоторую мобильность. Обращаясь к залу, Квай-Гон объявил: – Там меня ждет корабль. Ванбо послужит прекрасным щитом, если надумаете стрелять.
* * *
– Стука джедай пуну джулиминми? – пробурчал Ванбо. «С каких это пор джедаи берут заложников?»
Джедаи обычно таким не занимались. Да и сам Квай-Гон не любил прибегать к подобным трюкам. И можно было не сомневаться, что Совет не одобрит такое поведение, когда они с Оби-Ваном вернутся на Корусант. Но Квай-Гон подстраивал тактику под своих противников. А с хаттами – чьи несметные богатства были добыты исключительно ценой страданий других – он считал себя вправе поступать как угодно, если это требовалось для спасения своей жизни.
– Похоже, с этого дня, – беззаботно сказал Квай-Гон. После чего вдавил кнопку, и плиты пола под ними разошлись в стороны. Крошечные ручки Ванбо дернулись. Платформа стала опускаться из кальянной в дворцовый ангар. Бросив взгляд вверх, Квай-Гон увидел, что несколько существ глядят на эту картину с вытаращенными глазами.
Затем он снова переключил внимание на ангар – и увидел Оби-Вана, стоявшего в окружении пятерых охранников-людей… хорошо натренированных охранников, судя по их боевым стойкам. Падаван держал меч наготове, однако не мог одновременно продвигаться к кораблям и обороняться. Оби-Ван лишь на мгновение встретился взглядом с Квай-Гоном и отвернулся.
Неподалеку стоял Турибл – человек, служивший у Ванбо мажордомом. Пальцы его были сплетены перед грудью, на лице блуждала расслабленная улыбка.
– Мастер Джинн, – учтивым, светским тоном произнес он. – Какое счастье для нас принимать обоих джедаев сразу.
Оби-Ван напрягся, несомненно, готовясь к бою. Квай-Гон лишь улыбнулся.
– Большое счастье, – ответил он, не отводя меча от горла Ванбо. – Тем более что мое устройство слежения ведет трансляцию уже… о, довольно долго. Совет джедаев, конечно, напрямую вмешаться не сможет, но они увидят все, что здесь произошло. И все, что случится дальше. По сути, считайте, что они присутствуют здесь лично.
Улыбка Турибла на миг померкла. Охранники-гаморреанцы нервно заелозили своими когтистыми лапами. Едва Квай-Гон обнаружил дубликаты накладных в реестрах Тета, как вояки Ванбо тут же атаковали. Турибл с самого начала не исключал подобную возможность, и его план был приведен в действие сразу, как только стало ясно, что поддельные записи уже никого не обманут. По-видимому, изначально планировалось замести следы, сообщив, что двое джедаев «пропали при невыясненных обстоятельствах». Но даже хатты не были настолько дерзкими, чтобы открыто убить рыцарей Ордена.
В следующий миг Турибл овладел собой:
– Похоже, вы взяли в заложники моего работодателя. Я, со своей стороны, взял в заложники вашего ученика. Ситуация, кажется, патовая, вы не находите?
Итак, вместо того чтобы прорываться с боем, придется торговаться. С хаттами.
Квай-Гон едва удержался, чтобы не застонать.
* * *
Час спустя Квай-Гон спокойно попивал чаёк в кабинете мажордома.
– Такое досадное недоразумение, – сказал Турибл, который медленно расхаживал вдоль изогнутой стены, словно паломник, медитирующий в пути. Он излучал спокойную уверенность и напоминал скорее собрата-джедая, чем правую руку преступного воротилы. – У нас случались проблемы с безопасностью. Охранники… в общем, их бдительность время от времени переходит в паранойю.
– Вот как, – Квай-Гон приподнял бровь. – И какие же могут быть причины для паранойи на Тете? Хатты здесь контролируют все.
– Вы удивитесь, – сказал Турибл. – Соотношение сил постоянно меняется. Никто из нас не может себе позволить оставить что-то без внимания.
Хаттский мажордом практически всегда был лакеем, несчастным клоуном, который отвлекал на себя местных чиновников, задабривал и умасливал других важных игроков и сам по себе никакой независимой властью не обладал. По оценкам Квай-Гона, среднее время службы мажордома измерялось несколькими месяцами. Как и продолжительность его жизни. Рано или поздно – обычно рано – они либо брали взятку и попадались, за что их казнили… либо же их убивали вообще ни за что, когда хатту случалось вспылить.
Турибл был не таков. Хатт Ванбо занимал свой пост исключительно благодаря кумовству. Он не годился для управления картелем, поскольку обладал крошечным мозгом и непомерным пристрастием к спайсу. Лишь по счастливой случайности, полагал Квай-Гон, он нанял на службу человека столь же ловкого, хитроумного и аморального, как самые могущественные из хаттов. Турибл одевался как поэт или художник – пускай и небедный, – а утонченности его речи могли бы позавидовать корусантские аристократы. Тем не менее весь сектор знал, что реальная власть на Тете принадлежит Туриблу.
