бойца крохотное, что нагрузки подорвут моё здоровье. В красках расписывал все тяготы и лишения войны, упирал на здравый смысл, завуалированно намекая, что даже в тюрьме лучше и спокойнее.
Устав трепаться и промочив горло, он перешёл ко второй части. Задрав полу рубахи, демонстрировал безобразный шрам через всё брюхо и радовался, что легко отделался; спрашивал о том, что я умею и смогу ли я это делать, к примеру, одной рукой — ведь качественный бионический протез никто не выдаст, а за свой счёт покупать — слишком дорого. С протеза ненавязчиво перешёл на внутренние органы, ремонт или замена которых стоят совсем уж запредельно для рядового бойца.
Я помалкивал и, в редкие паузы, вставлял пару слов о твёрдости своих намерений и уверенности в выбранном пути.
Человеку по имени Махао такое упорство не нравилось. Развернув монитор, он в два клика включил заранее подобранное слайд-шоу и передо мной замелькали картинки с изувеченными трупами, сгоревшей техникой, жирными (аж блевать потянуло) червями в глазницах неизвестного воина со снесённой частью черепной коробки.
Речь же его стала из простецко-добродушной жёсткой, злой.
— А ты сможешь, — почти кричал вербовщик. — Спать в одном помещении с людьми, которые могут убить за косой взгляд? И ничего им за это не будет! Прилетит пуля в затылок — пикнуть не успеешь! А если по пьянке они тебя всем взводом отсасывать заставят?! Руки скрутят, передние зубы выбьют, чтобы не грызанул, и будешь чмокать змей одноглазых. По очереди, у каждого! Потом что?! В суд побежишь? К офицеру?.. Как думаешь, сколько тогда проживёшь? Стукачей нигде не любят... Разобраться решишь? Сам? С винтовкой? И нахрена ты, такой психопат, бригаде сдался?! — мне в лицо брызнуло слюной — мужчина почти впал в ярость. — Что делать будешь?! Что?..
— Ничего, — с каменной рожей выдохнул я. — Не стану до такого доводить.
— Да кто тебя спрашивать будет?! — ярился Махао.
Он не скрывал подвоха. Ответить на этот вопрос однозначно невозможно, и вербовщик это знал.
— Вот когда случится, тогда и буду думать, — исподлобья бросил я, отдавая должное его артистизму.
Разозлить меня ему не удалось, как и вывести из себя.
А на что злиться? На то, что человек выполняет свою работу, отсеивая непригодных кандидатов на подступах? Так правильно это, одобряю. Чем больше народу испугается сейчас, в этом кабинете, тем меньше возни с трусами в последующем.
... Пошумев ещё немного, он прошёл к столу и достал упрятанный в пластик буклет с рыцарским кулаком на первой странице. Небрежно бросил мне на колени.
— Читай. Официальная позиция бригады по основным вопросам.
Чтиво оказалось занимательным. В нём, без всякого официоза, расписывалось, что с момента подписания контракта я перестаю принадлежать себе и всецело становлюсь имуществом «Титана», с которым он волен делать всё, что вздумается. Что я стану пушечным мясом, бесправным куском дерьма и что так лелеемая мной мечта о новых документах откладывается на неопределённый срок. Что, оказывается, пять лет оттрубить — мало. Потребуются ещё и положительные характеристики от сослуживцев, и разрешение отцов-командиров.
— По факту, — мужчина в шортах тонко подметил момент, когда я изучал раздел о смене личности, — новые ID ещё не получил никто и как это будет происходить — неизвестно. Бригада существует только четыре года, а по правилам надо минимум пять лет отслужить. Переменят парламентарии завтра законы, отменят нужные пункты, и все твои потуги насмарку...
Продолжение текста тоже не лучилось оптимизмом. Через слово шло упоминание о смерти, слепом подчинении приказам, казарменном положении, жесточайшим карам за провинности и просто по настроению начальства, вплоть до вылета со службы или трибунала. Отдельным пунктом уточнялось, что жалование в полном объёме боец получает только в конце контрактного года, до этого довольствуясь пятнадцатью процентами от ежемесячных начислений. Красивый ход. Этот год ещё прожить надо. Сплошная экономия.
Вернув буклет, я вновь настоял на своём:
— Подходит.
Махао передёрнуло, а на лице образовалась гримаса отвращения. Поджав губы, он указал на турник.
— Умеешь?
— Немного.
— Покажи.
Допив воду, выполнил указание. После десяти подтягиваний от меня потребовалось изобразить уголок, затем подтянуть носки кроссовок к перекладине. Ничего сложного для того, кто со спортом хоть немного дружен.
— Хватит, — раздражённо пробурчал вербовщик. — Отжиматься не будем. Вижу, ты не полная размазня. Поехали...
— Куда?
— К врачам. Посмотрим твоё физическое состояние... Да не бзди, при мне тебя копы не тронут. Про то, что ты под защитой бригады, пока мы с тобой валандаемся — чистая правда.
... Дальше он отвёз меня на собственной машине в больницу, где доктора всесторонне изучили мою персону.
Медицинское заключение, выданное под вечер, вконец огорчило Махао.
— Здоров, суставы в норме. Не наркоман, зрение стопроцентное... Ну, твой выбор, парень... Завтра приходи. Продолжим.
Задумался. Новость не радовала. Последнюю ночь я провёл на замороженной стройке, почти за городом, и возвращаться туда совершенно не хотелось.
— Чего насупился? Некуда идти? — понимающе усмехнулся вербовщик. — Совсем?
— Да.
— Эх... Ну, поехали обратно. Помогу.
Вернувшись в офис с уже отсутствующей секретаршей, он провёл меня к дальней двери.
— Пересидишь тут. И чтобы был порядок! Завтра выпущу.
Вербовочный пункт оказался подготовлен и к таким рекрутам, как я. За дверью оказалась чистая комнатка без окон с койкой, санузлом, тумбочкой и визором на стене. Имелись и пищевые рационы.
***
... На следующий день, после обеда, состоялся крайне неприятный разговор.
— Парень, — негромко начал Махао, устроившись поудобнее за рабочим столом. — Ты же понимаешь, что вся эта политика конфиденциальности — полная туфта и подноготную всех кандидатов проверяют досконально?
— Угу.
— Радует. Поэтому позволю себе несколько нарушить правила бригады и спрошу: кто ты такой? За правым ухом — чип-синхронизатор Федерации в состоянии активной маскировки, анализ твоей мочи и крови показывает набор микроэлементов, присущих добавляемому в воду коктейлю из набора пехотных подразделений всё той же Федерации. Полезный, кстати, для здоровья коктейльчик... Но его мы обсуждать не станем. По заключению врачей, в последний раз ты принимал это пойло примерно месяц назад, плюс-минус неделя. На гражданке такой не продают... А по полицейской базе ты — Готто Ульссон, разыскиваемый за серию мелких краж и грабёж. Вот только Готто Ульссона никогда в природе не существовало. Человек в картотеке есть, а прошлого у него нет. Ни в школе, где он учился, о нём ничего не знают, ни в родном
