по всей видимости, сегодня точно был не мой день. Как и любой другой, впрочем.
Уазик уехал ровно за секунду до того, как я успела добежать до остановки. Мне оставалось только с досадой топнуть по асфальту, невзирая на толщину подошвы своих кед. А та была довольно тонкой. Я согнулась пополам, почувствовав резкую боль в пятке. — С-с-с…супер! — невольно вырвалось, когда я заметила свидетеля своей попытки выдать нецензурную лексику.
Им оказалась милая старушка-одуванчик, что спокойно наблюдала за моими карикатурными попытками унять боль. А она была ой какая, до черных мушек перед глазами.
Промелькнувшее на лице старушки презрение только подлило масло в огонь, что разгорался в виде гневливых высказываний, посланных в адрес судьбы. И когда я всё же смогла остановить свой поток брани, мне оставалось только смириться с участью опоздавшей и стоять ждать следующую маршрутку.
"Исаева, ты неудачница!" — сказал бы любой из моих одногруппников. И я бы не стала спорить.
Конечно, на этот раз меня тоже ждал провал. Когда подъехала следующая маршрутка, старушка, что составляла мне компанию, скривив свое и так сморщенное лицо, с невозможной прытью оттолкнула меня в сторону, протиснувшись в и без того смутно проглядываемое пространство толпы, наполняющей транспорт. И куда только ей надо с утра пораньше? Пришлось проглотить и эту насмешку фортуны, последовав примеру умудренной жизнью женщины. И вот, еду я, плотно притиснутая к стеклу двери маршрутки, и размышляю о том, за что мне это наказание. Ко мне со спины плотно прижимался какой-то толстый мужлан, то и дело тянущийся к своей ширинке, чтобы поправить то, что не принято обсуждать в приличном обществе. Пот с него капал прямо мне на голые плечи, и я в сотый раз пожалела, что додумалась одеть топ на тонких бретельках. Но куда было деваться в такую жару? Меня просто трясло от брезгливости. Не такой жизни я ожидала от большого мегаполиса, когда на радостях собирала вещи, чтобы переехать в общежитие. Тогда мне казалось, что это был огромный шаг к моей мечте — поступление в престижный вуз на бюджет. Хотя, это больше заслуга моего дяди, что прочно занимал место декана лечфака.
Ну да, я не идеальна, ну и что? Как же иначе я могла пройти нереальный конкурс, чтобы осуществить свою детскую мечту стать врачом? И вроде бы все было хорошо. Поначалу. Я была на седьмом небе от счастья, совершенно позабыв о том, как больно будет падать. И я упала, конечно же. Чуть ли не сразу, с треском сдав первую сессию и с грохотом — вторую.
Под подкоркой время от времени билась одна мысль «за что?». Я ведь училась в школе на отлично, а после стала прилежной и старательной студенткой. Всегда возвращалась в общежитие до начала комендантского часа, не гуляла с парнями, растрачивая свою жизнь впустую. Никогда не ходила на бессмысленные тусовки с друзьями, наоборот, хваталась за любую возможность, чтобы заработать лишнюю копейку, дабы облегчить жизнь родителям. И что я получаю в итоге? Бессонные ночи перед сессионной неделей и кучу растраченных нервов, неуд по трём из пяти зачётов и один единственный не сданный предмет. Профильный!
Из кучи подписанных приказов для передачи, по-моему, можно было сложить целый бумажный домик. Я бы даже сказала, что дворец. И прилежащий к нему городок. Но страданиям всегда приходит конец. Так говорила моя бабушка, и пусть я ей, конечно, не особо верила, приходя с новым синяком, полученным в результате удара от качелей, но уважала.
— Свобода! — прикрыв глаза от удовольствия, промолвила, вдыхая живительный воздух, так отличающийся от концентрированного запаха пота в салоне маршрутки, как только вывалилась из тесного кузова УАЗика.
Это было фатальной ошибкой!
Только я сделала шаг в сторону белокаменных стен университета, как мои бедные кеды тут же поприветствовала грязная лужа, так некстати собравшаяся после прошедшего прошлой ночью дождя. Так и замерла, стоя по щиколотку в грязной воде, пытаясь сдержать поток рвущейся наружу нецензурной лексики. — Санечка, привет! — голос Оксаны, моей не самой близкой одногруппницы, отвлек от душевных терзаний, и я обернулась. Оксана Миронова, как всегда, одетая по последнему писку французской моды, шла в мою сторону неторопливо. Ее босоножки на тонком высоком каблуке отстукивали особый ритм, так походящий на звук вбивания гвоздей. И если вспомнить о том, как началось утро — в мой гроб. Шикарная блондинка с сочной фигурой, на которую засматривался каждый второй студент нашего вуза, ещё с первого курса мне не особо нравилась. Да, несомненно, по сравнению с ней я была убогой серой мышью. Кудрявой причём, оттого и более нелепой. И всё же, неужели, парни не ценят в девушках то, что не даровано природой и личной командой косметологов? Мозг, например. — Ты чего это…в луже стоишь? — Оксана тормознула ровно возле меня, изящно обступив лужу стороной, и начала бомбардировать вопросами. — Опоздала? — участие в её голосе звучало уж слишком притворно.
А взгляд а-ля "ты дура? " только сильнее выводил из себя. Но я держалась, ибо знала, что Оксана не плохая. Глупая немного, помешанная на маникюре и шмотках, но кто без греха? — Нет, глубину лужи измеряю, — съязвила, делая шаг вперед, к спасительной суше.
Когда рот блондинки удивленно распахнулся, я лишь закатила глаза. Чего с неё взять? Хотя…
— Слушай, а у тебя, случаем, запасной обуви нет? — обратилась к ней, подавив свою мнимую гордость и неприятие. Что только не сделаешь, лишь бы грымза на вахте, не задавая лишних вопросов, пропустила внутрь. — М-м-м, есть, — задумалась одногруппница, которая, видимо, совершенно не торопилась на занятие. — А тебе зачем?
Святая невинность!
— Да, брось, я пошутила, — захихикала она. — Пойдём, в машине.
И поцокала своими каблучками в обратную сторону, не оборачиваясь. — Век тебе буду должна, — скрипя зубами произнесла, не прельщаясь быть должницей Оксаны, и последовала за ней, оставляя после себе характерные следы на сухом асфальте. Блондинка довольно быстро «доковыляла» на своих метровых туфлях до припаркованного авто цвета яркой фуксии и достала с заднего сидения сестер-близнецов своих босоножек. — А там, случаем, нет…чего-нибудь другого? — скептически поинтересовалась, заглядывая ей за спину. — У меня тут обувной магазин по-твоему? — надула она губки возмущенно. — Ну-у-у… — протянула, заранее представляя, как сегодняшний вечер проведу в больнице с тремя переломами.
С моей-то удачей!
— Оксан, а ты сама не торопишься? — натягивая предположительно орудие самоубийства, пропыхтела, сдувая надоедливые кудри, что лезли в глаза. — Препод по головке не погладит за опоздание в первый же день.
То ли одногруппница не хотела оставлять меня в беде, то ли она просто не
