работник, была типичным представителем этой касты, требовала от вожатых предоставления планов и отчетности и тем доводила их иногда до бешенства. Иногда, когда мы шли купаться на речку, она подходила к нам и начинала рассказывать. Рассказ у нее был всегда об одном и том же - как она отдыхала в Артеке, какие там были замечательные ребята из разных республик и городов страны и даже из-за границы - Польши и Болгарии, в какие походы они ходили, как много фруктов в Крыму и как пели песни у костра. Еще о том, как красива Медведь-гора, рассказывала про нее какую легенду, извините, не запомнил — память моя работает избирательно. Перечитывая давно написанное, вспомнил, как мы с Витей Котовым под ее окном изображали пьяных: прогуливались обнявшись и громко пели неаполитанскую песню:
Вернись!
Твои штаны нашлись, вернись!
Она выскочила и очень злобно нас облаяла.
Запомнился наш отрядный вожатый Олег Антонович, по-моему, Шкляр. Я с ним встречался два года подряд. Студент университета, вообще приличный человек.
Теперь немного о быте. Жили мы, как я уже говорил, в большом бараке. Здания столовой, кухни и администрации были капитальными, одноэтажными. Там же был медпункт с изолятором, библиотека и жили начальник, старшая пионервожатая, медсестра и библиотекарь. Умывальники (с соска́ми) были на улице. Воду в умывальник заливали ведром, набирая ее из крана, который был рядом. Мылись, естественно, холодной водой. На весь лагерь было два общественных туалета (с ямой и дырками над ней), отдельно мужской и женский. Русская баня — раз в неделю, для девочек в пятницу, для мальчиков — в субботу. В баню ходили вместе с вожатыми. Веники заготавливали сами — берез вокруг полно.
Немного о распорядке дня. После линейки зарядка, потом завтрак. Потом, если не было дождя, шли в лес или купаться. Если дождь — тоска, сидели в своем бараке и травили разные истории. В час обед — обедали в две смены. Потом — мертвый час часов до четырех. Мало кто спал, в основном разговаривали. В мертвый час обычно вожатый отсутствовал. После этого полдник. Я, может быть, излишне подробно рассказывал о лагерном рационе, а про полдник забыл. На полдник давали стакан киселя или молока и два печенья либо изредка яблоко. Хочу подчеркнуть, что в этом лагере не голодали и не травились некачественными продуктами. После этого были всякие игры на территории лагеря или можно было почитать. Ужин часов в восемь. В десять отбой. В мертвый час и после отбоя как раз и рассказывались всякие истории и пелись песни, уже совсем не пионерские.
Взаимоотношения в лагере в общем были нормальными. Хотя время от времени возникали драки, которые были сугубо индивидуальным выяснением отношений.
Естественно, в отряде была формальное, назначенное сверху, "руководство" — председатель совета отряда и трое звеньевых, но они были людьми разумными и своей "властью" в коллективе не пытались злоупотреблять. В лагере ходила легенда про одного председателя совета отряда, который пытался слишком высоко себя поставить, выслуживался перед начальством, ябедничал (стучал). В итоге ему устроили тёмную и крепко побили, после чего его забрали из лагеря. Расследование, учиненное начальством, ни к чему не привело. Рассказывали и другой аналогичный случай, когда девчонки устроили темную дурочке, которая любила ябедничать на подруг. При мне подобных случаев не было.
Причина драки доводилась до всеобщего сведения. Бой происходил в спальне, один на один, в присутствии всего отряда, как правило, в мертвый час. В случае явного преимущества кого-нибудь драка останавливалась наблюдателями. После драки инцидент считался исчерпанным. Лично я в такой драке участвовал только раз. Причина — оскорбление на национальной почве. Надо сказать, что в нашем отряде, кроме меня, было еще человек 5-6 евреев. Все они были нормальные ребята и пользовались уважением. До этого открытых проявлений антисемитизма не наблюдалось. Мой противник был сыном ответственного работника среднего звена. Я не помню его имени, но фамилию помню. Кстати, его фамилия имела явно татарские корни, хотя он утверждал, что он - "чисто русский". Он меня явно недооценил, так как я никогда не отличался агрессивностью. Сначала бой шел на равных, но потом я пришел в бешенство и попер на него так, что меня еле оттащили. Больше у нас конфликтов не возникало, мы просто игнорировали друг друга.
Через пару дней, в воскресенье, моя мама пришла в ужас, увидев синяк под глазом и рассеченную губу. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы предотвратить ее визит к начальнику лагеря и большой скандал, который она собиралась учинить. Отец, кстати, помог мне ее утихомирить.
Родители приезжали по воскресеньям. Нам разрешалось выходить с ними за пределы территории лагеря и не приходить на обед. Обедали мы в семейном кругу в лесу на полянке. Отец расстилал плащ-накидку, сохранившуюся еще с военных времен, и на нее выкладывались лакомства, точнее, нормальная еда — вареная молодая картошка, свежие огурчики, зеленый лук, редиска. Из молочного бидончика в эмалированные миски наливался холодник со сметаной — простая еда, но ничего этого в лагерной столовой не было. Еще был домашний пирог, самые вкусные в мире яблоки — полосатый штрифель, иногда клубника. Часть приношений я относил в лагерь — для тех, к кому родители не приезжали.
Каждый день в мертвый час и после вечернего отбоя мы интеллектуально развлекали друг друга. На самом деле активных рассказчиков и певцов было всего пять-шесть. Один парень специализировался на вагонных песнях. Он знал их десятка полтора и пел очень здорово высоким сильным дискантом. Я подозреваю, что он с каким-нибудь инвалидом ходил по вагонам пригородных поездов. Как я сейчас думаю, авторами вагонных песен были профессионалы. Эти песни не содержали мата, часто были очень сентиментальными. Они должны были вызывать сострадание, чтобы люди легче расставались со своими копейками. От него я впервые услыхал песню про Мишу-машиниста:
Ты лети, лети моя машина.
Ой, сколько много вертится колес.
Ой, какая чудная картина,
Когда по рельсам мчится паровоз.
Была еще у него песня про неверную жену, которая, чтобы развязать себе руки и уехать с любовником, убила свою дочь:
- Это папочка, деточка, папа,
Только папочка, детка, нв твой!
И вонзила в малюточку ножик,
Только девочка вскрикнула: "Ой!"
Потом вернулся из длительной командировки муж, отыскал жену и любовника и пристрелил их из нагана. Песня заканчивается словами:
Забирайте меня, я - убиец,
За малюточку я отомстил!
Были и знаменитые "Кирпичики":
Началась война, революция,
Вдруг поднялся рабочий народ,
И по винтику, по кирпичику
Растащили
