Гардеро, позволит ему не только сохранить свои мануфактуры, но и прибрать к рукам чужие. — закончила Кошка, поправляя потревоженный шальной пулей локон. — А тем, кто сейчас дерется на улицах, наверняка обещаны по жирной курице в каждый суп, каждой женщине по богатому мужу, а каждому мужчине — по бескорыстной любовнице. — поглядела на вывороченную дверь еще недавно нарядного, как бонбоньерка, особнячка, и добавила. — Из аристократок.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — девушка в роскошном бальном платье отчаянно брыкалась, но здоровенный детина заломил ей руки и повалил на порог разграбленного особняка.
— Покажи вальеровской курве, что такое настоящий мужик! — с хохотом проорала ему с верхнего этажа толстая бабища. Деловито засунув за пояс пистоль, принялась выкидывать в окно роскошные дамские наряды. Платья, накидки и меховые палантины планировали вниз, на разложенные по мостовой скатерти. Суетящиеся внизу женщины споро вязали их в узлы.
— Пустите… пустите… За что? — простонала девушка.
— Да хотя бы за кружавчики твои, тварь! — рявкнул детина, с треском разрывая на девушке кружевной лиф. — Клочка б хватило, чтоб отца моего как человека похоронить, а не в ров скинуть, как бешеного вовкуна! — пучок драных кружев он затолкал девушке в рот и навалился сверху, обдирая на ней юбки.
— После взрыва на вальеровских потроховых мельницах герцог отказался оплатить лечение раненных и похороны погибших, и арестовал явившихся к нему депутатов.
Сквозь туман перед глазами задыхающейся девушке привиделись остановившиеся прямо над ней дамы, невозмутимые и элегантные, будто вышли из позавчерашнего дня, когда еще все было хорошо.
— Разъярённая толпа ворвалась во дворец во время маскарада в честь дня рождения ее величества. Появление королевы на дворцовом балконе привело толпу в еще большее исступление: ее величество была в костюме Благосостояния. Со ста двадцати пятью бриллиантами на корсаже и подоле. — чеканил четкий, по-учительски размеренный женский голос. — В результате королева выпала из окна и свернула себе шею. Король от потрясения слег и вероятно, проживет недолго. Герцог Вальеро был объявлен регентом, но его регентство продлилось всего несколько часов. Давний соперник, герцог Гардеро, встретился с вожаками толпы, предложив им совместную борьбу с преступным режимом Вальеро, пересмотр налогов, и даже кресла в новом королевском совете.
— Понятно. Вот их-то во всем и обвинят. — вздохнула Кошка.
— Собственно, уже. Бунт кипит второй день, самого Вальеро не нашли, но самые опасные его сторонники мертвы, а остальные согласны на все, лишь бы уцелеть. Герцог Гардеро объявлен регентом при юном наследнике, а его личная гвардия входит в город. Да вот, кажется, и они.
Послышался тягучий рокот, разбитая мостовая застонала, и на улицу с неторопливым и зловещим достоинством выкатилась пушка. Две фигуры в голубых мундирах гвардии рода Гардеро суетились позади. Пушка неторопливо развернулась, ствол задрался вверх, и черный зев дула уставился точно в верхние окна особнячка. Застывшая в окне с очередным платьем в руках бабища успела лишь издать хриплый протестующий вопль, когда пушка «присела» на задние колеса, окуталась дымом и выплюнула ядро. От новой волны рыбьего запаха заслезились глаза.
Одно короткое, неощутимое мгновение бабища смотрела в стремительно несущееся прямо ей в лицо ядро… потом раздался грохот, из окна ударил сноп огня и кирпичной пыли, посыпались обломки. Изрядный кусок кирпича саданул детину между лопатками. Он хрипло заорал, его полузадушенная жертва с неожиданной прытью извернулась и как была, в одном лишь белье, рванула прочь.
— Ах ты ж… — детина выдернул из-за пояса пистоль, целясь в мелькнувшие в вечернем полумраке белые панталоны…
Из окон особняка с деловитым жужжанием вырвался густой мушиный рой, и ринулся во все стороны, покрывая и детину, и суетившихся под окнами теток с узлами черным жужжащим слоем. Мгновение облепленный насекомыми силуэты застыли посреди улицы, а потом без единого звука начали опускаться на мостовую. Рой тут же взвился, оставляя на земле мертвые тела, черными лентами потянулся было к «голубым мундирам», и сам осыпался, покрывая мостовую слоем дохлых мух.
Мерно шагающая гвардия герцога Гардеро входила в опустевшую улочку — трупики сделавших свое дело мушек похрустывали под подошвами их сапог.
— Однако же… — протянула Кошка.
— Пойдемте на набережную, дорогая, там сейчас потише. — предложила Сова. — И почище. — она стряхнула мушиный трупик с края своей накидки.
Набережная и впрямь была совершенно пуста. Темные воды плескались у отделанных камнем берегов, светящиеся шары на столбах выхватывали из мрака осколки стекла и разбитую мостовую, безмолвно демонстрируя, что и здесь недавно кипел бой.
— И что теперь? — спросила Кошка, прикрывая нос пушистой серой муфтой. С тех пор как по другую сторону реки выросли фабричные кварталы, от воды немилосердно воняло.
— Как всегда. — равнодушно обронила Сова. — Вожаки толпы, неблагонадежные, подозрительные и просто случайный люд, оказавшийся не в том месте не в то время, будут повешены без суда и следствия. Или обезглавлены по суду, если вдруг окажутся благородной крови. Их семьи, если уцелеют конечно, изгнаны из столицы. Множество имений, мануфактур и доходных домов, а также придворных и чиновных должностей, сменят хозяев. Налоги Гардеро пересмотрит, как и обещал — и они станут выше, все же бунт изрядно скажется на казне. Рабочий день увеличится, жалованье работников уменьшится, порождая безвыходную злобу — ведь все вожаки уничтожены, а Гардеро позаботится, чтоб не появились новые. При дворе воцарится мир, благополучие и уверенность в незыблемости своего положенияB-NW9143Q.
— Лет на пять? — Кошка остановилась у разбитого снарядами моста и оценивающе прищурилась на противоположный берег. Темнота кутала его в свое покрывало, скрывая и кривые трубы над мануфактурами, и тусклые от копоти стены жилых бараков, и чахлые огородики на задах кривобоких домишек. — Десять?
— Не менее пяти, но не более десяти. — согласилась Сова. — После чего грянет чудовищный бунт, а за ним и война. Собственно, для того ведь она и существует — война. Если бы люди не воевали, то слабые, ущербные и не работающие правления могли бы существовать веками в покое и безопасности. Но всегда есть жадные до легкой добычи соседи, которые не позволяют этому случится. А там уж как сложится… Или здешние жители поумнеют прямо во время войны, а правление их соперников само окажется слабым и ущербным — и тогда захватчика изгонят, а страна начнет стремительно развиваться. Или она начнет развиваться после поражения — в надежде отомстить и вернуть утраченное. — и задумчиво добавила. — Ну или попросту исчезнет с лица этого мира. Что тоже случается.
— Зачем же мы здесь, если все так или иначе закончится хорошо? — легкомысленно спросила Кошка, легко запрыгивая на тумбу, где еще недавно красовалась статуя. — Или вы что-то имеете против войны, дорррогая?
— Странно
