Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
— Ты меня прости, Антоша, но мне это надо, мне это очень нужно, Антон. Если ты поймешь, о чем я говорю, постарайся простить меня.
Значит, врал доктор. Коньячком в таких делах не отделаешься, судя по той мрачной решительности, с которой Светлана собралась уже броситься в его машину, словно спасаясь от глупых и ранящих душу вопросов Антона.
Он повернулся и пошел к своей машине, не попрощавшись, даже не кивнув. Она осталась на лестнице, но недолго. Усевшись за руль, Антон увидел, как усиленно и настойчиво замигали фары черного автомобиля, после чего Светлана, словно делая решающий шаг, быстро направилась к нему и впорхнула в уже открытую для нее дверь, а не села в нее, как нормальная женщина.
Первая мысль Антона была проследить, куда они едут. Он мог, конечно, предположить, но очень бы этого не хотелось. И тогда, когда черный «мерседес» боком прошел мимо него и вырулил на трассу, он не шевельнулся, а так и остался за рулем.
Неожиданно «мерседес» остановился, вышел водитель и направился к нему. А вот это было уже что-то новенькое! Мужчина, в котором Антон узнал доктора, подошел к его окошку, постучал в стекло, чтобы водитель открыл, и серьезно сказал:
— Вы извините, Светлана, вероятно, забыла вам напомнить…
Он уже зовет ее Светланой, вспыхнуло в мозгу Плетнева.
Он молчал. Доктор непонимающе посмотрел на него и добавил:
— Ведь это же вы обещали ей достать то редкое швейцарское лекарство, которое я написал на бумажке, или она вам не передавала моей просьбы?
— Не помню, по-моему, она мне ничего не передавала от вас.
— Но ведь от этого же будет зависеть дальнейшее лечение. Неужели вам безразлична судьба Игорька?
— Доктор, вы мне напомнили одного моего старого знакомого. Я, видите ли, волею судьбы был заброшен в Центральную Африку, где осуществлял роль военного советника в одной из воюющих армий, поддерживающих дружбу с Советским Союзом. Так вот, в нашей бригаде, где, как вы пони—маете, лишних и ненужных быть просто не могло, нашлась-таки одна сволочь, которая пыталась использовать наше боевое умение в своих целях. Скажу вам, доктор, довольно низменных, даже вспоминать неприятно.
— А к чему весь этот разговор, к чему ваш рассказ?
— А к тому, доктор, что мы того мерзавца забыли в джунглях. Ну, случайно, так получилось. Командир, им был я, получил взыскание от начальства. А потом местные ребята из взвода разведки указали нам место, где находился обглоданный труп, судя по волосам, белого человека.
— Не понимаю вас. Это какое-то живодерство? И вы этим гордитесь?
— Нет, не горжусь, доктор. Но я неожиданно обнаружил между тем сукиным сыном и вами некоторое неприятное сходство. Тот тоже совершал добрые дела, используя при этом запрещенные приемы, которыми не должен гордиться мужчина.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, если вы до сих пор не поняли, объясню проще. Я люблю Светлану, доктор. А вам она нужна для обыкновенной утехи. Очевидно, это и было условием вашего договора об удачной операции. Поэтому очень советую вам самому позаботиться о редком швейцарском лекарстве, и, если вы его не достанете и мальчику станет плохо от этого, вы сами можете себе представить, что тогда с вами произойдет.
Доктор засмеялся:
— Интересный вы тип. И вы что же, собираетесь меня в джунгли отправить на перевоспитание?
— Нет, доктор, вам этого не понадобится. А Светлане скажите, что Плетнев всегда держал свое слово, если давал его людям, даже таким, которые ему не нравились. Это не условие сделки, это жизнь, доктор. А теперь отойдите от моей машины, потому что ваши глаза и ваши пальцы могут еще понадобиться другим вашим пациентам.
Антон закрыл стекло и тронул машину. Доктор побежал к своему «мерседесу» и быстро уехал.
И снова в голове Антона, как старая, затертая магнитофонная запись, прокрутилась фраза Светланы: «Ты знаешь, Антоша, я безумно тебе благодарна, я никогда не испытывала такого счастья с мужчиной, которое пережила сегодня с тобой. Но у меня Игорек, и я ничего не могу с этим поделать. А доктор обещал вернуть его к жизни…»
Да что тут непонятного, черт возьми? Ну конечно, ведь доктор будет делать операцию, и он обещал ей лично постараться, но зачем тогда этот базарный разговор о лекарстве? Подонок он, этот докторишка, и не стоит о нем больше думать. Вот Светку жалко. А ведь такие планы могли возникнуть.
Вот теперь уже Антон полностью осознал, что все задуманное им было абсолютным бредом, сумасшествием, помутнением ума. И сам он выглядит, как полный дурак, который понастроил себе множество никому не нужных воздушных замков. Из них даже мыльные пузыри не получатся. И уже прекрасно понимая свое полное фиаско, Плетнев вдруг дернулся: догнать, посмотреть, может быть, все это бред и любезный доктор просто взялся довезти ее до дома, может быть, коньячком все и кончится?
А потом напала апатия. Зачем догонять? И задатки сыщика, заложенные в нем, сказали: «Ты свое получил и на большее не надейся. Сделал доброе дело — получил добро в ответ. Поблагодари тетю, простись с ней и скажи, что, когда ей будет снова плохо, она может опять возвратиться за его помощью, — уж, видно, так устроены некоторые тети». Жаль, что они так прекрасны при этом…
Но холодный голос рассудка остановил. Не мучайся и не валяй дурака. У тебя своя жизнь, у нее — своя. У нее больной сын, у тебя сорванец Васька, чуть помладше Игорька. Антону думалось, что его такой внезапной вспыхнувшей любви к Светлане будет достаточно для того, чтобы примирить и сблизить эти две противоположные, противостоящие силы. Сильный должен заботиться о слабом. Слабый делает сильного еще сильнее. Если отношения замешаны действительно на любви, то… То ни черта не получится. Нету ни силы, ни воли, ни желания.
Что же делать? Темно. Ехать? Куда? Сашка занят. Они с Филиппом решают сегодня французские проблемы той девчонки, которой целое государство мешало сделать простое доброе дело. Но они молодцы, у них получилось. В агентстве наверняка все разошлись. Сева и Демидыч давно по семьям. Алевтина, как обычно, наводит последний марафет среди бумажек. Может, Щербак задержался?
На всякий случай набрал номер. Николай оказался на месте. Спросил, как дела, как успехи на боевом фронте спасения младенцев.
Прозвучало шутливо, но Плетнев мрачно ответил:
— А никак. Все закончилось, закончилось полным фиаско, если иметь в виду длительный процесс. А так, в принципе, ну что ж, каждому свое.
— Ты хочешь сказать, — усмехнулся Щербак, — что каждый уже получил свое и все пошли домой?
— Ой, Коля, скажи, а ты не мог мне оказать одну дружескую услугу?
— Что надо сделать? — немедленно спросил Щербак.
— Ты не занят?
— Я не занят, я совсем не занят. Вот сейчас Алевтина пойдет домой наконец, я запру агентство и свободен как ветер, если такой ветер, как я, тебя может устроить.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
