Летит время за чтением, пролетает. Очень любил Алёша почитать перед сном часок, другой. А тут, как назло, книга закончилась. А до шкафа, не дотянешься. Встать, целая проблема. Дернул колокольчик. Дверь скрипнула, снова горничная вошла, в потёмках лишь силуэт.
— Чего изволите?
— Подай-ка, мне книгу из того шкафа, — указал Алексей на угловые полки.
— Сейчас, свечу принесу, — вышла. Вскоре вернулась со свечой, — Да какую ж книгу принести?
— Со второй полки. Красную.
Осмотрела полку девушка. Книгу вытянула и обернулась.
И тут, словно глаза у Алёши шире раскрылись. Пламя свечи лицо девушки осветило.
Так это же — Она!
Та самая! Что с реки его тащила. Чуть не вскрикнул Алёша от удивления. Как мог он, про неё забыть? А вот — забыл. И теперь, стоит девушка — его спасительница. Что почти, несла его на себе.
— Ты?! — только и вымолвил Алексей.
— Я? — будто удивилась она.
— Но где же ты была всё это время? Почему не наведывалась?
— Так хозяйка с оказией, в город посылали. За кружевом, да тесьмой.
— Что ж и на минутку не могла зайти?
— Не могла. Хозяйка ругают, если без дела околачиваемся.
Платье серое, передник белый из темноты выхватывается. Лицо круглое как луна. В глазах пламя свечи отражается. Взгляд, будто добрым сиянием наполнен. Губы, чуть улыбкой тронуты.
За дверью шарканье послышалось. Подхватила девушка поднос серебряный с чашкой и скрылась. В дверях Прошка показался.
— Ваше Сиятельство, Алексей Спепаныч, не прикажите постель стелить? Поздно уж. Не начитались?
— Ещё немного, Проша, посижу.
— Как угодно, — слуга ушел.
Алексей книгу отложил.
Как так сталось, что про девушку эту, он не вспомнил ни разу? Даже не поблагодарил как следует. Ведь если бы не она, кто знает, сколько бы на тропинке лежать пришлось. Совесть Алешина зашевелилась. Заерзала. Не к лицу ему неблагодарным оставаться. Нужно этой девушке, что-то в дар принести. Думал, думал, да заснул.
Глава 3
Тридцать с лишним лет прошло с того дня как Софья Андреевна, в девичестве Виноградова, была сосватана за князя Степана Алексеевича Ершова. Тогда ему тридцать восемь минуло, ей восемнадцать.
В расцвете красоты, величаво прекрасна. Высокая и стройная, с гордой поступью и манерами царицы. Лицо точно вылито из тончайшего фарфора. Взгляд черных глаз волновал умы и оставил след не в одном молодом сердце. Но, отсутствие приличного приданного, отталкивало желающих заполучить в жены такую красавицу.
Исстрадавшийся отец Никита Мефодьевич Виноградов, разорённый после манипуляций с акциями, страстно желал отдать дочь хоть за кого-нибудь, лишь бы с деньгами. И когда, на горизонте новых знакомств замаячил князь Ершов, с миллионным состоянием, отец Софьи Андреевны тут же завёл с ним дружбу. Немного погодя, как бы невзначай, предложил породниться. Так, Степан Алексеевич — женился.
А Никита Мефодьевич, спустя пару лет, приказал долго жить, и со спокойствием в отцовской душе, присоединился к многострадальной матушке Софьи Андреевны, что померла двумя годами раньше раньше, от чахотки.
Брак с князем Ершовым, стал удачным не только от того, что Софья Андреевна получила сразу высокий титул и возможность распоряжаться немалыми деньгами. Ещё и потому, что, не смотря на юные годы, она быстро взяла в оборот покладистого и, как ей тогда казалось, пожилого мужа. Спустя пару лет властвовала в его владениях полноправной хозяйкой. Степан Алексеевич, в свою очередь, не сильно сопротивлялся, потому как был вволю пресыщен жизненными утехами и жаждал семейного очага.
Большую тревогу испытывала Софья Андреевна, когда спустя три года замужества всё ещё не была беременна. Вопрос этот настолько сильно занимал, что ни о чём другом думать она просто не могла. В обществе уже не раз затрагивалась эта тема. Знакомые девицы — те, что вышли замуж в одно время с Софьей Андреевной и даже позже, уже были на сносях. Кто-то и по второму разу. Степан Алексеевич совсем не докучал беседами на эту тему, но Софья Андреевна, всё же, испытывала некоторое чувство вины. И вот молитвы услышаны. На седьмом году супружества, княгиня родила сына, названного в честь деда — Алексеем.
Больше Софья Андреевна детей не имела.
В пятьдесят, от былого величия осталась лишь статность. Годы, порой искажают, любое, даже самое красивое лицо. Как ни старалась княгиня удержать былую привлекательность, усилия эти, не могли замедлить естественных процессов увядания. Она тратила немалые средства на борьбу с неумолимым влиянием времени. Порой казалось, что тормозить старение удавалась. И она не замечала, как обманывает себя, убеждая в вечной молодости.
Довольно рано, Софья Андреевна ощутила проблемы женского характера. Князь — Степан Алексеевич, что называется “своё отбегал”, и после рождения сына княгиня осталась совсем без мужнего внимания. По воспитанию, скорее ханжа, нежели простых взглядов, а значит и проблема эта отражалась в её нраве, не слишком приятными чертами.
Характер Софьи Андреевны с годами портился. Подозрительная становилась и мелочная. Капризная и нервная. Строгость и жесткость с прислугой подчас была излишней. Всё это совсем не добавляло любви окружающих. Ещё несколько лет назад, княгине не было чуждо понимание и сочувствие, но с годами, больше закрывалось сердце от различных проявлений человечности.
Всё что осталось, от тех чувств, это безмерная любовь к сыну. Только с ним была ласковой и доброй. Только его любила и лелеяла, как никого на всём белом свете.
К мужу, Софья Андреевна испытывала, скорее, снисходительную привязанность дочери к отцу. С годами и это менялось. Князь старел, раздражительнее становилась княгиня. Теперь, это не привязанность вовсе, скорее повинность, какую, нужно отработать за титул и безбедную жизнь. Их общение напоминало разговоры воспитателя с непоседливым ребёнком. Князь в преклонном уже возрасте чудить стал больше, значит и строгое поведение княгини, было вполне оправданным.
С недавнего времени, все дела приходилось решать княгине самолично. Степан Алексеевич, по известным причинам отошел от дел и хозяйствования. А молодой князь Алексей Степанович, в обязанности связанные с поместьем и землями вступать не торопился. Софья Андреевна нередко жаловалась на такую непомерную занятость. Стараясь всё и всех контролировать, подчас, слишком много на себя взваливала. И сама же от этого страдала. Нервная болезнь и мигрени беспокоили довольно часто. Княгиня, очень легко меняла градус настроения. Насколько она, была добросердечна с гостями статусными, настолько, строга с прислугой. Иногда, с самого утра заводила бесконечную песню, замечаний и нравоучений. Порой по целым дням не выходила из своих покоев. Но и оттуда умудрялась руководить.
В такие дни, дом будто замирал. Ни кому не позволялось нарушать драгоценной тишины. Пустели коридоры и залы. Дни, когда Софья Андреевна в покоях — особые. Каждый трепещет. Ожидает. В последний раз, когда горничная Варвара принесла княгине теплый чай — получила десять розог. А дворецкий Тихон, за то, что не принёс почту вовремя, лишен был пищи на сутки. Ни кто не знает, что взбредёт в голову хозяйке. Какие наказания придумает. Каждый боится сделать что-то не так. Тихо, словно видения снуют горничные. На иконы крестятся. Авось пронесёт.
