Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
— это всего лишь метод временного отбрасывания того, что мешает, производимого в уме, то есть является вымыслом — предметом для исследования субъективного идеализма. «Сначала — хорошо, потом — плохо», как говорит герой Василия Шукшина в замечательном фильме Сергея Герасимова «У озера». Вариант «кто нам мешает — тот нам поможет» из известного кинофильма «Кавказская пленница» нам тоже, увы, не подойдет… Поэтому называем абстракции своими именами сразу, как есть, во избежании кривотолков.
Итак, что же такое «уникальность без обособленности»? Представьте себе мир, в котором куда бы вы, и когда бы вы не пошли, вы встретите только одно и то же, и ничего другого. Это и есть уникальность. Она даже чуть-чуть не похожа ни на что другое. И чтобы у вас не осталось ни малейших сомнений в этом — она абсолютно одинока. И хотя уникальностей много, все они «живут» в параллельных Вселенных и никак не пересекаются друг с другом. Каждая уникальность самодостаточна и никаких соседей не имеет. Поэтому уникальность беспредельна и непрерывна. Качество не имеет пределов, хотя Гегель утверждал обратное. Уникальность без обособленности всегда «одна». Более того, понятие «одна» для уникальности не существует, потому что «одним» можно быть лишь напротив компании, а рядом с уникальностью никакой компании нет. И обособляться уникальности просто невозможно. И хотелось бы, да не получится. Уникальность представляет собой вполне конкретное содержание в единственном числе (в единственном — это для нас, для понимания): «небо», «фотон», «твердое тело», «газ», «молекула водорода», «душа», «круг» и так далее. Точнее «мир неба», «мир фотона» и тому подобное. Но что мы можем знать о параллельных Вселенных? Ответ очевиден (ничего) и поэтому Парменид упаковал все эти уникальности в плотное «тело» бытия так плотно, что они потеряли свою уникальность, слились в единое, всеобщее «одно» под названием «всё». Он спрятал уникальности в свое понятие, упростив себе задачу. «Сущее прилегает к сущему». Именно поэтому уникальности, как содержательные сущности, смыслы относятся к бытию. Уникальность есть эйдос Платона. Уникальность всегда отвечает на вопрос «что»! Ей есть, что ответить! А вот «многого» Парменид «бежал», как «чёрт от ладана». По одной простой причине — многое имеет очень неприятное свойство: оно всегда изменчиво, постоянно что-то куда-то пропадает, то одного не досчитаешься, то другого, а это сильно противоречило планам Парменида, поэтому он прямо назвал «отсутствие» чего бы то ни было «иллюзией». И вместе с «отсутствием» он выбросил «многое», как его явный и непосредственный источник, а в придачу и «ничто».
Именно «многое» и есть «обособленность без уникальности», или небытие в постпарменидовском смысле. Что же такое «многое», «количество» само по себе? Ничто! Количество ничего. Обособленность есть, много обособленности, одна сплошная обособленность, но никто и никогда не узнает «обособленность чего и от чего». «Вечный призрак» небытия — это то, что никогда не реализуется. Многое не может ответить на вопрос «что»? Оно отвечает только на вопрос «сколько», да и то предельно невнятно — «много». Ничего более конкретного от «обособленности без уникальности» вы не добьётесь. Но обособленности здесь хоть пруд пруди — сплошные пределы, ограничения, стены, лабиринт Минотавра, из которого нет выхода! Более того, Парменид был так «зол» на обособленность, что даже отказал ей в существовании. А вот среди моделей множеств современных математиков Френкеля и Мостовского есть теории множеств с атомами. «Атомы» не содержат никаких элементов, не имеют содержания, однако отличаются, точнее обособляются, друг от друга и от пустого множества. Вот практически идеальный, современный и даже «научный» (хотя и сложный для понимания) образ «обособленности без уникальности».
Все бесчисленные комнаты этого «лабиринта» похожи друг на друга до полнейшей неотличимости, более того — они пусты, и только «стены» говорят вам о том, что вы находитесь в лабиринте небытия или первичной материи. Потому что именно такое понятие и является с точки зрения онтологии определённости образом «праматерии». Той самой, которая и является источником нашего мироздания, как мы покажем далее, наравне с миром эйдосов Платона. Такой же вечной, как и вечное бытие у Парменида. А можно ли назвать праматерию сущностью? Очень хотелось бы, так и «напрашивается», это сделать но… Можете ли вы назвать самим собой свое собственное отражение в зеркале? Очевидно, что нет. Это скорее «копия» (копия — это яркий признак материального мира). Так вот ничто — это отражение «всего». То самое отрицание, от которого отказался Парменид, чтобы утвердить «бытие». И всё-таки небытие существует, хотя Парменид говорил обратное. Каким же образом? Не так, как подразумевал Парменид, отрицая его существование. Но об этом мы расскажем подробнее чуть далее. И замечание напоследок: в мире «многого» нет и принципиально не может быть ничего в единственном числе (в единственном — это для нас, для понимания).
И, наконец, о главном принципе, без которого наше мироздание невозможно: принцип сочетания, принцип целого, принцип развития, принцип родителей, принцип любви. Это всё названия одного и то же принципа. Как можно было заметить «уникальность без обособленности» и «обособленность без уникальности» явно противопоставлены друг другу. И, как сказал современный философ Михаил Бойко, между ними, между бытием и небытием, пролегает непреодолимая бездна вечности. И эта бездна действительно пролегает и она, увы, действительно непреодолима! Никто не может объяснить, как идеальная, бытийная, всего лишь умопостигаемая сущность может воплотиться в реальную материальную вещь, которую можно потрогать руками. Идея — это идея, а вещь — это вещь. Даже Платон, «отец» объективного идеализма, это утверждал. Но, как оказалось позднее, «принцип целого» столь могущественен, что ничего невозможного для него нет и мост через бездну был найден! Бездна оказалась «заражена» вирусом «развития», который просочился как в бытие, так и в небытие, и преобразовал их так, что они стали несколько ближе друг к другу, в результате чего и появился наш идеально-материальный мир, в котором мы живем. Но это не значит, что чистое бытие и чистое небытие не существуют в реальности, ведь, возвращаясь к первоначальной проблеме «откуда всё взялось» другого ответа не предвидится — всё возникает именно из бытийного вечного мира уникальностей, точнее является им. А теперь немного подробнее о том, как это было с философской точки зрения…
Всё и ничто
Многие давно уже догадались, что всё и ничто есть одно и то же, но с разным знаком (Гегель не догадался). При этом «всё» характеризуется знаком плюс, а «ничто» знаком минус. Плюс применяется тогда, когда мы что-то утверждаем, а минус — когда отрицаем. Формула всего выглядит так: «всё» = «всё-минус»
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
