до пенсии. Но, сначала у «Ямалской Нефти» умер хозяин, основавший концерн. Затем нас перекупили «Идемицу Косан», включив в состав дзайбацу русским филиалом. Диверсифицировали переработку нефти, добавив добычу, транспортировку и продажу на трех рынках: азиатском, европейском и индийском. Индия — она сама по себе. Три войны, после которых население с полутора миллиардов сократилось до четырехсот миллионов. Хотя, от Пакистана вообще одни кочевники остались. Говорят, Китай на этой заварухе потерял кучу денег. Не на ту лошадь ставку сделал.
Аккуратно достав зажеванный листок, прикрыл защитный кожух и вернул тяжелый картридж на место. Да, ремонт и обслуживание принтера — прерогатива айтишников. Но у них с утра аврал на этаж выше, для будущей конференции оборудование в залах монтируют. А девочкам в отделе надо печатать. Ну и в старом офисе похожая железяка стояла, поэтому я худо-бедно представляю, как с ее «болячками» справляться.
Закрыл крышку, поднялся и посмотрел на толстяка рядом. Еще одна головная боль. Вроде как — мое промежуточное начальство. Визгливые вопли на пухлых ножках. Если начальнику отдела надо кому-то пистон вставить без занесения в личное дело, отправляет это недоразумение. Потому что господину Лебедеву карму портить не хочется. Он — парит над схваткой. Зато весь офис тихо ненавидит урода в серебристом костюме. А он в ответ ненавидит всех вокруг.
— Вы что-то хотели, Александр Семенович?
Как бы его удар не хватил. Красный, словно помидор.
— Иванов, сука… Ты что, издеваешься? Как обращаться надо к руководству?
— Прошу прощения, мы на буровых по имени-отчеству обычно…
— Ты не на буровой, тупица! Ты — в приличной компании работаешь, а не медведям яйца крутишь!.. Меня зовут — Касатонов-сан!.. И я тебя уже час пытаюсь найти на рабочем месте. Ты же вместо этого с железками развлекаешься!.. Где отчет?
О чем и говорю. Не понимаю я, зачем меня сюда выдернули. Нет, формально вроде как и повезло. Из дыры прямиком в столицу. Это мне Кобаяси-сан подкузьмил. Инспектор труда, приезжал с проверкой. Мы его сопровождали. И когда их тяжелый кунг провалился под лед, сумел вытащить вместе с другими бедолагами. Не один, конечно, но японца на лед выдергивал сам. Насколько понимаю, мужик не забыл и организовал мне «рост». Кадровик на буровой так и сказал открытым текстом:
— Вань, у нас куст будут закрывать, добыча упала. Еще три-четыре месяца и восемьдесят процентов персонала «под нож». Поэтому — ты или уходишь «по собственному» через месяц, или бери вакансию в головном офисе. Младшим консультантом приглашают, жилье за счет конторы, зарплата на пять тысяч больше. И перспективы.
Шутник. С новой зарплатой по московским ценам не пошикуешь. И однокомнатная крохотная халупа в небоскребе-муравейнике числится за «Ям-Эн», как и еще триста таких же. Офисный планктон обитает под присмотром общей управляющей компании, платит с зарплаты своей же шарашке двадцать штук в месяц. Один плюс — пять остановок на метро, по меркам мегаполиса — вообще рядом. И самому снимать — меньше сороковника в Троицке или Ногинске не найдешь. А это — пригороды, два с половиной часа на монорельсе в один конец.
— Отчет где, Иванов?
Вот привязался. Откуда я ему этот самый отчет рожу? Цифры по добыче будут только в понедельник, а сегодня еще четверг.
— Не готов пока, Касатонов-сан.
— Да?.. И ты, вместо того, чтобы заниматься делом… Знаешь, мне надоело. Неделя, как вышел на работу, а уже успел о себе составить самое отвратительное впечатление. Пошли к руководству. Будем решать проблему…
Я медленно двинулся следом, жестом показав замершим неподалеку девушкам, что принтер работает. Им — нужнее.
* * *
Кабинет Лебедев-сан большой, просторный. Сразу видно — начальство заседает. Отдельно стол и шкафы за высоким кожаным креслом. Плюс — длинная полированная «кишка» со стандартными стульями на колесиках для совещаний. Еще одно кресло — чтобы боссу седалище проще с места на место перемещать. Стены — стеклянные, с еле заметными фиолетовыми прожилками. Активные «шторы». Кнопочку нажал — и все, в домике. Еще раз нажал — можно сверху наблюдать, как внизу подчиненные в офисной униформе туда-сюда бегают. Кстати, я такую архитектуру раньше не встречал. Вся наша высотка оформлена в виде многоэтажного «бублика». В середине — пустота, через каждые два этажа разделенная бетонными потолками с облицовкой. По периметру на первом этаже блока — архивы, технические помещения, кабинеты разного рода ведущих специалистов. В центре зала — кубики с пластиковыми зелеными стеночками высотой в полтора метра. Сидишь — никого не видишь. Встал — весь лабиринт как на ладони.
На втором этаже — кабинеты руководства калибром побольше и разного рода комнаты для совещаний. С проекторами, плоскими телевизорами и прочими приметами богатой конторы. По периметру — эдакий широкий балкон, с полированными стальными столбиками, пластиковыми белоснежными перилами и прозрачными панелями. Все обычные стены — из того самого бронированного стекла. Или еще какой дряни со встроенными внутрь скрытыми жалюзи.
Вот из таких двухэтажных «кусочков» собран небоскреб. Сто этажей. Но на последних — там уже что-то другое придумано. Небожители, стараются выделиться.
По итогам сидишь — как в аквариуме. Боссы сверху за тобой наблюдают. Ты можешь заметить, как туда-сюда люди мельтешат, с папками на доклад бегают. Кстати, макулатуры на удивление много. Вроде как все цифры в компьютерах — но на любой чих нужна бумажка. С шапкой «Ям-Эн», грифами, телефонами. В левом нижнем углу обязательно данные сотрудника, кто эту самую фигню рожал в муках и печатал. Визу ставят справа, на свободном месте. Или иероглиф лепят, или штамп. После чего листочек уходит дальше по круговороту барахла в природе, чтобы сначала осесть в архиве. А потом, через три месяца, отправиться в отдел контроля где-то в Лобне. Там вроде стоят громады высоток на сорок этажей, битком забитых различными отчетами, аналитическими справками и прочей бумагой. Особо важные доклады пылятся затем двадцать лет, остальное отправляют на переработку через пять.
Вот и мой отчет ждет похожая судьба. Сначала по диагонали просмотрит старший консультант, затем ведущий специалист по добыче выдернет оттуда цифру-другую, после чего бумажка ляжет на полку напротив моего кубика. Затем — Лобня, пятилетка и смерть в огне. Так гласят правила документооборота, которые зубрил неделю назад
