экономических отношений.
Конференция представителей 29 государств открылась 10 апреля 1922 года в Генуе. Советская делегация выступила с развернутой программой сокращения вооружений, установления всеобщего мира, развития экономического сотрудничества на основе мирного сосуществования и равноправия всех государств. В речи наркома иностранных дел Чичерина была выражена готовность Советской России поддержать все акции, направленные на сотрудничество в развитии мирового хозяйства и устранение угрозы новых войн. В интересах упрочения мира и развития международного сотрудничества СССР готов был предоставить концессии иностранному капиталу. Но западные государства по существу отвергли эти предложения. В то же время на конференции все больше выявлялись противоречия между западными державами и Германией. Советская дипломатия использовала это обстоятельство. Во время Генуэзской конференции РСФСР и Германия подписали Рапалльский договор об урегулировании взаимных претензий и восстановлении дипломатических и консульских отношений. Этот договор был выгоден обеим подписавшим его сторонам. Линия Рапалло заложила основы последующего развития советского сотрудничества с буржуазно-демократической Веймарской республикой.
Для Советского Союза Рапалльский договор означал прорыв дипломатической и экономической блокады. Он открывал окно в капиталистическую Европу и препятствовал созданию единой антисоветской коалиции капиталистических государств. Для Германии договор также имел большое значение. Он создавал более благоприятные условия для сопротивления диктату держав-победительниц.
Кроме того, обе страны нуждались и во взаимовыгодных экономических связях. Для Германии советский рынок представлял особый интерес. Не случайно уже к 1927–1928 годам Веймарская республика стала важнейшим партнером СССР, ее доля в советском экспорте и импорте составляла более 25 %. Существовала заинтересованность и в военном сотрудничестве. Советской России оно помогало повысить техническую оснащенность Красной Армии, поднять квалификацию ее комсостава; Германии, связанной положениями Версальского договора, — осуществлять подготовку военных кадров и производство некоторых видов вооружения.
Все это происходило на фоне развивавшейся борьбы среди ведущих капиталистических держав за гегемонию в Европе. ВКП(б) и Коминтерн считали, что противоречия в стане капитализма создают благоприятную обстановку для подготовки новых революций в ряде стран.
При этом роли были распределены так: Коминтерн действовал в организациях рабочего класса капиталистических, прежде всего европейских, стран, СССР, всемерно поддерживая международное коммунистическое и национально-освободительное движение, готовил советский народ к предстоящей (как полагали, в скором будущем) схватке со странами мирового империализма, как только там будет создана революционная ситуация. Однако для всего этого требовались благоприятные внешнеполитические условия. Такие условия, по мысли партии и правительства, могла обеспечить политика мирного сосуществования со странами капитала, развития экономических и политических связей с ними. Она позволяла выиграть время для восстановления и развития народного хозяйства, укрепления обороноспособности, повышения боеспособности армии и флота.
Лидеры Запада хотя и видели в Коминтерне, и особенно в Советском государстве, врага капитализма, но не упускали случая использовать СССР как союзника в борьбе со странами-конкурентами.
В этой обстановке Советское правительство прилагало все силы к тому, чтобы налаживанием добрососедских отношений с великими державами и сопредельными странами упрочить свое положение в мире. Это было необходимо для восстановления народного хозяйства и промышленного развития СССР как базы мировой революции. Однако эти усилия были встречены Западом с большой настороженностью. И дело не только в том, что СССР представлял угрозу капиталистической системе, но и в двойственной политике Советского государства: с одной стороны, звучали призывы к миру, а с другой — к «свержению капитализма, установлению диктатуры пролетариата, созданию международной Советской республики»[2]. В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что русская революция лишь начало, первый акт революции международной, мировой[3]. В 1921 году Исполнительный комитет Коммунистического интернационала (ИККИ) по итогам III конгресса Коминтерна принял воззвание «К новой работе, к новым боям!». К коммунистам всех стран был обращен призыв: «Мы идем навстречу новым, великим боям! Вооружайтесь для новых битв!»
Такая позиция затрудняла и осложняла выполнение насущных задач, стоявших перед Страной Советов, по восстановлению народного хозяйства и строительству нового общества. По окончании Гражданской войны Ленин, учитывая реально сложившуюся ситуацию, осознал, что «мировая революция» в ближайшем будущем вряд ли возможна, и наметил конструктивный путь перехода от политики военного коммунизма к политике создания основ социализма. Ее концентрированным воплощением стал НЭП — новая экономическая политика. В сфере международных отношений она связывалась с длительным периодом устойчивого мирного сосуществования, привлечением иностранного капитала через концессии, развитием взаимовыгодного сотрудничества с буржуазными государствами.
Рассматривая экономику России как неотъемлемую часть мирового хозяйства, Ленин считал возможным предложить рациональный экономический план восстановления экономики РСФСР, отвечающий интересам общемирового послевоенного хозяйственного восстановления и способный вызвать «не только сочувствие всех рабочих, но и разумных капиталистов». «Мы переходим к области экономики, — указывал Ленин, — и предлагаем положительную программу строительства перед всем миром, развиваем те перспективы, которые построены на экономических началах и которые Россия рассматривает не как эгоистический центр, разрушающий все остальные хозяйства, хозяйства других стран, как это было раньше, а Россия, которая предлагает восстанавливать хозяйства с точки зрения всего мира»[4]. Программа НЭПа в отношении внешней политики Советской России должна была показать капиталистическому миру, что со Страной Советов можно иметь дело как с надежным партнером по торгово-экономическим связям. Создавалась возможность в условиях спада мирового революционного движения вписать Советскую республику в общедемократический хозяйственный и культурный процесс, бороться за прогресс в сложившейся конкретной ситуации. Стабилизация капитализма объективно выдвигала на первый план борьбу за интересы пролетариата, за улучшение его жизненных условий в рамках капиталистического общества. В этом сходились интересы и коммунистов, и социал-демократов, создавалась основа для совместных действий всех левых сил. По совету Ленина Коминтерн в 1922 году призывал сплотить ряды рабочего класса в борьбе за его ближайшие нужды, «в борьбе за обычное существование, в борьбе за кусок хлеба, в борьбе за мир»[5].
Однако с победой фашистского режима в Италии в 1922 году, его распространением в ряде стран Европы Коминтерн и ВКП(б), сначала (1923 г.) правильно оценив фашизм как «классовый боевой отряд буржуазии», в дальнейшем (с 1924 г.) изменили свои оценки, причислив к союзникам фашизма и социал-демократические партии. Ленинская идея создания «единого рабочего фронта в борьбе за хлеб и мир» была подменена отказом от какой-либо «политической коалиции с контрреволюционной социал-демократией»[6]. Провал революционных выступлений пролетариата в Болгарии и Германии в 1923 году, порожденный неготовностью рабочих организаций к такой форме борьбы, был истолкован Коминтерном как результат предательства социал-демократов. Г. Зиновьев в январе 1924 года провозгласил социал-демократию «крылом фашизма»[7].
После смерти Ленина, несмотря на явный спад революционного движения, некоторые влиятельные коммунисты (и прежде всего Л. Троцкий) полагали, что мировая революция все же охватит планету в ближайшие годы. По-новому вставал вопрос о соотношении ролей страны победившего пролетариата и мирового коммунистического движения
