захлебываясь, ногтями вцепился в предплечье брата, пытаясь отодрать его от своей шеи, но тот был сильнее и позволил вынырнуть, только когда легкие уже начало щипать от недостатка воздуха.
— Будешь шутить, и я доведу её до температуры кипения, понял?
— Да, — выплюнул Лис, выбирая из волос сухие соцветия, — чего ты от меня хочешь на этот раз? Я птица вольная, практически не обремененная исполнением монарших обязанностей, так что гулял и развлекался! Допрос окончен?
— Пока ты шастал по девкам, Сайдамир изволил сдохнуть, знаешь это?
Перегнувшись через бортик, Дисмаль угрожающе наклонился к брату.
— Я выше слухов, они не всегда до меня долетают. Не скажу, что новость плоха, одной крысой, разворовывающей казну, стало меньше. Или постой… Это ты его прикончил и теперь рассчитываешь, что я опять спрячу труп?
Лис не отвел взгляда, он искривил губы в холодной полуулыбке и растянулся в воде так, будто это не его минуту назад топили.
— Об этом уже позаботились, а ты даже для такой работы непригоден.
— Отнюдь. В прошлый раз я сработал отлично, братец. Покойника нет? Нет. Все как заказывал.
По факту покойника действительно не было, но не сообщать же Дисмалю, что живой за мертвого не считается.
— Тогда почему Карающий начал меня подозревать? Почему он не поверил в байки о простом нарушителе и перевернул вверх дном весь дворец в поисках следов? Его псы лазали по городу и проверяли тела бездомных, пытаясь найти хоть одно доказательство, что смерть была необычной! Я начинаю сомневаться в твоей преданности, Лис.
— И что? Не нашел же? Если у тебя утекает информация — это уже не мои проблемы. Брали парня твои люди. А теперь, если мы во всем разобрались, не мог бы ты меня покинуть? Хочу отдохнуть, голова раскалывается.
Наследник встал и отошел от брата. Брезгливо завернув намокшие рукава, Дисмаль посмотрел на него не лучше, чем на ядовитую змею, свернувшуюся под ногами.
— Ты действительно пьян, но надеюсь сможешь уяснить, что, если заденут меня, ты — первый кого я утащу за собой. Карающий взял ученика, и отец что-то задумал, признав этого мальчишку. У меня возникает ощущение, что парень создан из золота! Пока эту новость не озвучили на всю империю, ты должен понять, что с ним не так.
— Слушаю и повинуюсь. Теперь уйдешь?
Лис и так решил, что о мальчишке нужно узнать подробнее, только не для брата, для себя…
— Ах Лис, уже устал от моего общества? Теперь кинешься в подземелья, чтобы найти утешение в окружении своих питомцев? Будешь гладить их и лить слезы в мягкую черную шерстку, это ведь ты хотел сделать?
— Сгинь уже!
Дисмаль рассмеялся.
— Удачи…
Слова брата насторожили. Спокойно дождавшись, когда он уйдет, Лис выбрался из воды и поспешно переоделся. Младший принц и правда хотел навестить подземелья, а теперь у него появился повод сделать это немедленно. Дисмаль никогда не пускал слов на ветер, и его издевки могли значить, что что-то плохое либо уже произошло, либо вот-вот должно было свершиться.
На нижнем ярусе было до неприличия тихо. Стража, стоявшая на посту, вытянулась по струнке только заслышав шаги, но увидев, кто перед ними, слегка расслабилась.
Сейчас Лис не выглядел угрожающим. Мокрые волосы прилипли к шее, намочили рубашку, и парень дрожал, досадуя на то, что не удосужился одеться теплее.
— Ваше высочество! — Двое мужчин склонили головы, приветствуя члена императорской семьи.
— Где? И кто? — Принц уже понял, что кошек здесь нет.
Переглянувшись, стража скупо отрапортовала, что Карающий взял ищеек для дела, но подробностей им не сообщал. Куда направился, тоже, естественно, неизвестно.
Лис смотрел на безразличные лица охранников и понимал, что они лгали. Может и не знали всей информации, но точно были осведомлены лучше принца. Рахшар, да это явно не было секретом, если Дисмаль так открыто над ним издевался! Стража просто не хотела говорить, и он не мог их заставить, потому что не отвечал за военных!
Лис сжал кулаки, взметнул подолом длинной накидки, надетой второпях, и, скрепя зубами, зашагал прочь из подземелий. Принц уже не пытался строить из себя весельчака, ему казалось, что он с минуты на минуту задохнется от ярости.
Наследнику они наверняка бы не стали так открыто противиться, но их с братом уже давно никто не путал.
Карающий — самовлюбленный ублюдок! Никогда ведь не интересовался его разработками… Или просто делал вид? Ищейки были детищем Лиса. Принцу и в голову не приходило, что он никогда не сможет ими распоряжаться. Пришло время, и никто даже слова не сказал создателю, который ночами не спал, пытаясь вывести новый вид хищников, что они ему больше не принадлежат.
Это ведь не просто магия, не внутренний дар, которым можно управлять усилием воли! Это наука, алхимия, тысячи расчётов, сотни потраченных дней.
Что Лис мог сделать теперь? Ничего. Уж точно он не собирался идти к Дисмалю, и в очередной раз выставлять себя посмешищем. Брат не уставал искать новые рычаги давления на него, а сейчас подобрал ещё один. Дис просто ткнет его носом в факт собственного бессилия, сказав: “Ну что, и тебя оказывается можно задеть? Не так хороша твоя броня из игол и яда? Лучше брось перечить Лис и начни играть по моим правилам”
Нет. Он не будет плясать под чужую дудку. У него оставался новый эксперимент и новый подопытный, которого никто не отнимет. Какой простор для фантазии — одаренный, раны на котором затягиваются без следа. Только дети неба все ещё сохранили способность к регенерации, но механизм излечения был совершенно другим…
Лис знал, что раны на представителях этой расы заживают только во время оборота в другую ипостась. Сильная травма могла спровоцировать непроизвольный оборот, который срабатывал как механизм защиты. Принц какое-то время интересовался этим вопросом, а в юности даже следил за Кайрином, пытаясь понять, умеет ли он трансформироваться. Но тот, похоже, не умел, а выяснить опытным путем у Лиса не получилось.
В детстве даже Дисмаль не мог его ранить, а после, когда Кайрин начал серьезное обучение военному ремеслу, гениальный план подослать к нему группу наемников и застать врасплох, потерпел сокрушительный провал. Тот достаточно быстро нашел себе друзей среди кадетов, которые сопровождали его практически везде. Дети обнищавших аристократов, одаренные, но потерявшие былой вес в высшем обществе, наши поддержку в императорском бастарде, став его личной свитой.
Принцу тогда было лет семнадцать, и он до сих пор помнил, как Кайрин, будучи на несколько лет младше, вместе с одним лишь Сидом разделался с бандой, состоявшей из
