зерно испортится или урожай будет скуден, страну неминуемо ждёт голод.
— Значит, будем молить богов, чтобы этого не произошло, — раздражённо ответил король. — Мы ещё не объявили всеобщий сбор войск, так что у крестьян есть время для своих дел.
— Для наших дел, ваше величество, — вежливо поправил короля Таммарен и, поклонившись, покинул совещательный зал.
Весть из Лейдерана о том, что эльфы прекратили наступление, Эдвальд воспринял с облегчением. Наконец-то можно заняться внутренними делами и, наконец, разобраться с Рейнаром. Однако вскоре он получил известие из Дракенталя, в котором говорилось, что лорд Пламенного замка и его дети пали жертвой убийц.
«Должно быть, — гласило письмо, — за убийством семьи лорда Дериана Рейнара, да упокоят боги их душу, стоят те же силы, что устроили убийство его брата. Однако, милостью Троих, извести род Рейнаров им не удалось, поскольку обнаружился неизвестный прежде незаконнорожденный сын Дериана Рейнара, наречённый Делвином. Смиренно прошу признать его законным наследником, чтобы он, по старшинству рождения, оставался владыкой Драконьей долины и лордом Пламенного замка под попечительством Иды Морнераль, леди-регента…»
Эдвальд нахмурился и дважды перечитал последнее предложение, после чего добрался до подписи: «С великим уважением, Орвальд Эшхарт, кастелян Пламенного замка, верный слуга дома Рейнаров.»
Что за незаконнорождённый сын? Что за Ида Морнераль и по какому праву она сделалась леди-регентом? Эта женщина не принадлежит к лордским домам, стало быть, у неё нет никаких прав ни на Долину, ни на опеку мальчишки, пусть даже он и в самом деле отпрыск Дериана Рейнара…
Король швырнул письмо в камин и подошёл к окну. Свежий воздух всегда помогал ему лучше думать. Что за безумие творится в Драконьей долине? Как в этом замешаны эльфы? Неужели братоубийца Дериан Рейнар мог пасть жертвой собственных интриг? Прежде Эдвальд, хотел казнить его лично, а перед тем захватить Пламенный замок, и теперь, когда угроза эльфов ослабла, можно заняться и этим вопросом. Наверняка мальчишка просто самозванец, а эта Ида Морнераль просто получила таким образом власть. В таком случае вряд ли лорды долины поддержат их. Они не ответят на призыв о помощи, значит отбить у негодяев замок будет несложно. И ещё менее верится в то, что эта Морнераль хоть что-то смыслит в военном искусстве. Она захватила власть грязной ложью, и за вероломство её следует наказать.
Лорды Драконьей долины слишком долго жили обособленно от остального королевства, и если Эдвальд отдаст Пламенный замок кому-то из них, то заработает вечную преданность. Решено. Он отправит войско захватить крепость, но на письмо Морнераль отвечать не станет.
Грабежи людей Русвортов в Закатном море и на западном побережье волновали его меньше всего, но Таммарен настаивал, что эту проблему нужно вскорости решить, иначе о торговле с республикой Эхлаана, Нералем и Аккантой можно забыть. Что ж, король распорядился отправить в помощь лорду Морбету сира Германна Рорра с отрядом солдат. Стареющий командир городской стражи всем своим видом показывал недовольство назначением Агны на место главы Церкви, так что пусть разомнёт кости на свежем морском воздухе.
А чтобы сир Германн не заскучал в пути, с ним поехали сиры Бертрам Ротвальд и Гедеон Ашербах, засидевшиеся при дворе рыцари, которые, кажется, были солидарны с командиром стражи на счёт Агны.
На вакантное же место король назначил сира Хассера Гвила, благородного рыцаря, члена королевской гвардии и, самое главное, лояльного слугу короны. А чтобы сир Хассер с непривычки не увяз в непривычном деле, части стражников предложили вступить в ряды Серых судей.
Также на днях произошёл любопытный случай. Во время утреннего приёма король обычно выслушивал многочисленных вельмож-просителей с их неиссякаемыми просьбами, которых с началом войны стало, кажется, втрое больше. Эдвальд стойко переносил эту не самую приятную из королевских обязанностей, а близость Агны, сидящей по правую руку от трона, придавала ему сил.
Вдруг в тронный зал буквально ворвался одоспешенный молодой человек в накидке с гербом дома Скайнов. Расталкивая вельмож, он решительным шагом двигался через толпу просителей. Меч из ножен он не вынимал, так что король велел ощетинившимся алебардами стражникам опустить оружие. Пока очередной член купеческой гильдии распинался о разбойниках на западном тракте, человек стоял смирно, но стоило королю отпустить этого просителя, он вышел вперёд без очереди.
— Ваше величество! — громко сказал он. — Я сир Артур Роймер. Рыцарь на службе Вельмора Скайна, лорда Кованого шпиля и владыки Атерланда.
— Какое же дело привело вас сюда, сир Артур Роймер?
— Я пришёл просить королевского правосудия, — заявил рыцарь с решительным видом.
Позади него слышалось недовольное ворчание, но, невзирая на окружающих, он продолжил:
— В деревне Белый ручей, что лежит во владениях лорда Скайна землях, совершено убийство. Убит Джорен Скайн, младший сын Вельмора Скайна.
По залу прокатилась волна изумлённого шепота.
— И кто же убийца? — спросил король, опёршись на один из каменных подлокотников.
Рыцарь промолчал и будто слегка замешкался, но потом набрал воздуха в грудь и продолжил:
— Грегорион Нокс, инквизитор Церкви Троих.
По тронному залу прокатился гомон. Слуги, просители, придворные перешёптывались изумлёнными голосами. Король нахмурился и спросил:
— Известны ли подробности этого происшествия?
— Инквизитор помешал суду над ведьмой. Называл её невиновной. Обвинял Джорена Скайна в клевете! — последние слова рыцарь произнёс нарочно громко. Король ответил ему после недолгого молчания:
— Я соболезную утрате лорда Скайна, но есть ли доказательства вины инквизитора? Быть может, ведьма и в самом деле была невиновна?
Этот вопрос поставил рыцаря в тупик.
— Но… Но ведь инквизитор не имеет права поднимать руку на членов правящих домов…
— Кроме случаев необходимости, — перебил его король. — Мы можем попытаться разыскать инквизитора Нокса и подвергнуть его справедливой каре, но только если он действительно виновен.
— Его вину могут подтвердить жители Белого ручья. Они говорят, что инквизитор убил сына лорда Скайна, и позволил ведьме уйти!
— А если они лгут? Если Джорен Скайн сам вызвал на себя гнев служителя Церкви? — вдруг заговорила Агна, сидящая подле короля. — Неприязнь грешников к Церкви известна, а среди благородных домов их никак не меньше, чем среди простолюдинов.
— Ваше величество, почему эта женщина вмешивается в наш разговор? — рыцарь покосился на матриарха.
— Эта женщина — Агна Пречистая, матриарх Церкви Троих, — строго ответил король. — Она вольна говорить тогда, когда пожелает. Тем более что дело касается Церкви напрямую.
— Как бы то ни было, лорд Вельмор Скайн требует справедливого суда над инквизитором Ноксом. Либо же… — рыцарь на мгновение замолчал, — Наказание должен понести тот, кто стоит над ним.
— Уж не говоришь ли ты о самой Церкви? — сощурился король. — И с каких это пор королевский вассал вправе требовать что-то от короля?
Эдвальд поднялся с трона. Зал затих.
— Я могу бы уважать его за смелость, если бы он явился сюда сам, но вместо этого он посылает ко мне тебя.
— Ваше величество, я… — лицо рыцаря сделалось бледным, как мел.
— Или же он желает, чтобы король нанёс ему визит лично? — Эдвальд медленно спускался по ступеням с трона вниз.
— Я могу передать ему ваш… — рыцарь попятился назад.
— Вот только если я отправлюсь в Кованый шпиль, то приду туда не в одиночку, — король приближался к рыцарю, а тот уже упёрся спиной в нагрудник сира Гильяма Фолтрейна, стоящего позади со зловещей ухмылкой. — Со мной явится пара тысяч желающих посмотреть на того, кто имеет наглость выдвигать своему королю требования!
Его величество остановился на последней ступени, оказавшись вплотную к Артуру Роймеру, но при этом возвышаясь над ним.
— Или, быть может, — король заговорил тише, — лорд Скайн ничего не требовал, а это ты имел наглость сказать такое, что может стоить твоему лорду весьма дорого?
Сир Артур молчал, мелко дрожа всем телом. Эдвальд положил руку ему на плечо.
— Подумай, мальчик. Оговориться может всякий, не так ли?
— В-в-верно, в-ваше в-вели…
— Так значит, лорд Скайн чист предо мной?
Рыцарь энергично закивал в знак согласия.
— Тогда, быть может, мне стоит казнить тебя за дерзость? Или просто отрезать язык? Сир Гильям, согласитесь
