отряда с позывным Скиф. На плацу кто-то из офицеров, тот кто первым его увидел, крикнул: «Смирно!»
— Вольно, вольно! — сказал Скиф выходя на середину плаца. Он попросил всех офицеров подойти к нему. Выполнив приказ, командиры групп построились в шеренгу. Пока мы ждали, что поведает Странник, было слышно как к КПП[5] отряда подъезжали автомобили. Проходили офицеры, поднятые по тревоге контрактники[6] бежали к своим группам на плацу. Бойцы обсуждали между собой причину «шухера».
Спустя какое-то время я увидел, как через КПП прошел контрактник из нашей группы с позывным Мёд.
Это был настоящий отморозок, похожий на героя из моих любимых фильмов про вьетнамскую войну. Вылитый сержант Барнс[7] из стоуновского «Взвода»[8]. Ему всегда хотелось кого-нибудь убить. Только об этом и говорил.
В командировках в Моздок, когда мы патрулировали границу с Чеченской Республикой, этот тип надеялся, что мы встретим боевиков. Ну, или они встретят нас. И вот тогда-то, он сможет осуществить все свои желания в полной мере: выпустить пар, пустить кровь, свернуть шею… Такая мечта была у парня. В лучших сакральных традициях штампованных боевиков из восьмидесятых.
Минус Мёда — его плохая карма. Он сдавал на краповый берет пять раз, но так и не сдал. В первую сдачу — лопнуло стекло противогаза, в другой раз его автомат не выстрелил, после — его нокаутировали в спаррингах. И так, от испытания к испытанию. А вообще, Мёд был настоящим спецназовцем, с которого можно брать пример. На экзаменах ему просто не везло, хотя все данные для их прохождения у него были. Сильный, быстрый, внимательный, но чертовски невезучий.
Мёд редко выпивал, но, когда это случалось, становился похож на маньяка. Мог часами сидеть в кресле с котенком, гладить и разговаривать, как с человеком. В эти моменты он был стопроцентным психом. Страшно распивать в компании с подобным «кошатником».
Затем появился Аллигатор. Так он сам любил себя величать. Аллигатор слыл заправским нарциссом и обожал себя безмерно. Постоянно качал железо[9], выполнял все мыслимые и немыслимые виды сгибаний и разгибаний, всех подъёбывал и ходил с собачкой. Также как и Мёд, он недавно получил прапорщика. Поскольку, по нашему мнению, до аллигатора он не дотягивал, за спиной мы называли его Крокки. В этот раз он громко возмущался тем, что в выходной его «с бабы сняли». Мы, конечно, очень завидовали, потому что о бабах и мечтать не могли…
Самым опытным офицером в нашем подразделении и одним из самых опытных в отряде был Странник. Он прошел первую Чеченскую, имел ранения. Воевал командиром разведывательной группы.
Единственный, но большой минус Странника заключался в том, что он обожал раздавать «жетоны»[10]. Один «жетон» — один оборот ручки на полевом телефоне, вырабатывающем электрический разряд. Таким образом, он наказывал бойцов, которые тупили. Давал им в руки провода и бил их током. Именно поэтому «залётчиков»[11] в группе почти не осталось. Никому не нравились «жетоны» Странника.
Странник — невысокого роста, крепкого телосложения. Боевой опыт и участие в «прожарках» делали его на голову выше многих офицеров. Он напоминал злую собаку, которая в любой момент может кинуться и укусить, если её раздразнить.
После строевого смотра Скиф направился в сторону штаба и позвал всех офицеров за собой на совещание.
По поручению Странника Мёд взял на контроль сбор группы, назначил людей для получения боекомплекта. «Получайте БК[12], забивайте магазины! И смотрите, без «самострелов»[13], а то буду крутить жетоны, пока не оживёте!» — крикнул с усмешкой Странник, отходя от строя.
Едва он отошёл на приличное расстояние, как кто-то из группы выкрикнул: «Заебал ты своими жетонами!» Всё громко засмеялись.
На улице стемнело, в штабе горел свет. Чувствовалось разлитое в воздухе напряжение. Неопределенность, беспокойство, томительное ожидание. Стоишь и не знаешь, что будет через полчаса, через час. Даже хорохориться надоедает. Просто тупо ждёшь.
— Я не припомню, — сказал Буш: чтобы весь личный состав на тревогу собирали!
Буш был взрывотехником нашей группы. Ответственный боец, но с одним минусом — плохо видел. Ирония судьбы — взрывотехник с плохим зрением.
Он не зря озадачивался происходящим. Операции всегда разные: начиная от плана «Крепость», когда люди поднимаются по тревоге и готовятся к обороне части и заканчивая терактами в регионах и освобождением заложников. На учебных тревогах мы, как правило, получали вооружение, экипировку, строились, считались, проверяли наличие всего необходимого, грузились в автотранспорт. На этом учебные тревоги всегда заканчивались. Только однажды выдвинулись на военный аэродром. Остальные тревоги проводились на территории части.
Но в этот раз всё было по-другому. Слишком много суеты. Подтверждением опасений стало и то, что в 22:00 отбой никто не объявил. Через КПП продолжали проходить отпускники со своими рюкзаками. Вскоре появился замкомандира группы Зубочистка.
Этот позывной ему придумали мы с Бушем. Очень уж он напоминал гангстера из фильма «Не грози южному централу, попивая сок у себя в квартале»[14].
Зубочистка был молодым, рвущимся в бой офицером, пришедшим к нам в отряд из ВДВ. Конечно же и у него был минус — очень уж любил бить носком ноги («пыром») бойцам по яйцам. За любой «залёт»[15]. Оказалось, что в училище его самого так «учили». После очередного удара он перенёс операцию. Вот тебе и последствия психологической травмы: «меня искалечили — и я буду!»
Появившийся в расположении Зубочистка поинтересовался, получили ли мы сухпай? Дизель доложил. Позже Мёд и Странник сообщили группе, что как только подадут транспорт, будем грузиться в «Урал»[16].
Странник сказал, что имущества будет много и возможна не одна ходка.
Из разговора Странника с Зубочисткой мне сразу резануло слух слово «улетаем».
«Куда улетаем? Как улетаем? Мы же только из Моздока вернулись?» — про себя удивился я.
Последняя командировка в Моздок выдалась нервной. За четыре месяца было несколько нападений на блокпосты вблизи Чеченской республики. Так что, послаблений ждать не приходилось.
«Может быть, в этот раз Хаттаб[17] принимает экзамены у своих выпускников, и очередная тревога как-то связана с этим?» — думал я.
Через какое-то время Странник обратился к Дизелю и отдал приказ грузиться в «Уралы». У каждого бойца была сумка с бронежилетом и «Сферой»[18], рюкзак, оружие, ящики с боекомплектом, сухпай. Всё это мы понесли к транспорту и загрузили. Места было мало, пришлось потесниться. С таким обильным багажом лишние килограммы мышц становились в тягость. Что поделать, в подобных случаях не до красоты…
Через время
