я могу сердится на свою дочку, своего ангела. Все хорошо.
Бедром я чувствовал прижатую промежность своей дочери. Сорочка была мокрой, и я ощущал жар, исходивший от девочки. Непроизвольно Катя терлась о мое бедро.
— Давай я помогу тебе, — дрожа, сказал я.
Катя подняла на меня глаза. В ее глазах стыд боролся с похотью.
Я просунул руку Кате между ног. Там пылало. Осторожно стал гладить ее мокренькие губки. Катино дыхание участилось.
Перевернув дочку на спину, я опустился между ее ног. От вида влажной раскрасневшейся писечки я пришел в безумство. С жадностью я накинулся на Катину промежность, терзая ее языком. Нащупав клитор, я стал посасывать его, теребя языком. Дочь уже металась по кровати. Из ее горла раздавались стоны. Вот ее тело выгнулось. Катя прижала мою голову сильнее и вновь раздался протяжный стон.
Через минуту ее тело расслабилось и, к своему удивлению, я понял что Катя спит.
Осторожно, боясь разбудить ее, я лег рядом и забылся сном.
* * *
Утром Катя вела себя, как будто ничего не произошло.
Весь день я ждал вечера и думал, как теперь вести себя.
Ужиная, я уже был возбужден. После трапезы пошел принять душ. Поливая себя холодной водой, пытался хоть немного остудиться.
Катя сидела на кровати.
— Папа… я знаю, что ты каждый вечер в туалете сам себе снимаешь напряжение… — Пауза. — Дрочишь… Мастурбируешь. Знаю... что это я — причина, — Катя подняла на меня взор. — Позволь, это буду делать я.
Я был шокирован таким предложением, хотя между нами уже и были некоторые, не свойственные правильным людям, истории. Катя подошла ко мне и стянула с моих бедер полотенце. Взяв за руку, она подвела меня к кровати. Я как во сне повиновался и лег на спину, свесив ноги с кровати. Катя опустилась передо мной на колени. Ее руки стали ласкать мой начавший твердеть ствол. Потом дочь наклонилась и вобрала в рот головку. Она то поднималась, то опускалась, так что я чувствовал, как член проскальзывает дочери в зев. Ей не потребовалось много стараться. Буквально через несколько минут она довела меня до пика наслаждения. Почувствовав, как из члена брызнуло, Катя только глубже заглотила пенис. Горло судорожно сокращалось, заглатывая сперму, и доставляя мне еще больше удовольствия.
— А теперь давай спать, — выпустив член изо рта, сказала Катя.
— А как же ты? — спросил я.
— Все нормально.
— Давай я тоже поласкаю тебя, — сказал я. — Помастурбирую девочку немножко.
Голенькая девушка, сидя передо мной, нерешительно сказала:
— Я сама, папа…
Шаловливая ручка оказалась между ног. И девушка довела себя до оргазма сама.
О, это был весьма небыстрый процесс. Но, с другой стороны, ей хватило каких-то полутора минут. Катя тихонько застонала. И кончила.
— Я спустила, папа…. — тихо сказала она. — Мне было приятно…
Помолчала.
— А знаещь, папа, как я кончаю? Когда никто не видит. Только не говори никому...
Девочка вновь стала шуровать. Я с наслаждением наблюдал за онанирующнй дочерью.
Катя оседлала подушку и стала ритмично двигаться туда-сюда. Я наблюдал, млея, как детка, закусив губу, наслаждается, — это явно доставляло ей удовольствие.
В конце концов она, посидев, прямо-таки рухнула, приняв горизонтальное положение. И мы, накрывшись одеялом, уснули.
* * *
Проснулся я оттого, что кто-то поглаживает член. Открыв глаза, я увидел, что Катя, повернувшись ко мне задом, осторожно поглаживает моего дружка.
Катя сидела на коленях. Сорочка натянулась и обтягивала ее ягодицы.
Задрал сорочку, обнажив коричневую дырочку дочкиного ануса. Отверстие было великолепным, чуть-чуть сморщенным, напрягшимся слегка, как и у всякой девственницы; я осторожно, неторопливо стал вводить в него палец. Увидев, что я проснулся, Катя повернулась ко мне и, улыбнувшись, поцеловала меня в губы.
— С добрым утром, папа.
Я осторожно протянул руку и погладил Катину грудь. Но тут же одернул руку. Было слегка стыдно трогать полуголую дочь.
— Не стесняйся, папочка. — Катя вернула мою руку себе на бюст. — Все, что ты хочешь.
Как это прекрасно! И в попку ведь можно!
Катя сняла с себя ночнушку. Я любовался ее молодым девственным телом. Мои руки гуляли по грудям.
— Папина дочка хочет пососать папе писю, — детским капризным голосом сказала Катя и улыбнулась.
Она повернулась к моим ногам и, взяв член в рот, стала его посасывать, как леденец (о, а ведь это уже было, или у меня склероз?) Я приподнял ее и, поставив на колени, нырнул между ног так, что ее писька оказалась у меня над лицом. Притянув девушку за попку, я стал вгрызаться в податливую плоть. Катя глубоко заглотила член и ерзала по лицу. Из ее дырочки тек ручеек, из которого я с упоением пил.
Несмотря на сильное возбуждение, я все никак не мог кончить. Катя уже несколько раз содрогалась от оргазма. После очередного пика девчоночьего удовольствия Катя упала, обессиленная.
— Прости меня, папочка. Я что-то делаю не так? Такая неумеха! — жалобно сказала Катя.
Я прижал ее к себе.
— Сейчас ты исправишь ошибку.
— Да?
— Помнишь, ты была в ванной, когда я пришел?
Щеки дочери стали наливаться густой малиновой краской.
— Папа…
— Я знаю. Ты мастурбировала, доченька.
— Я…
— Не надо слов. Знаешь, что? Ты попросту сейчас это повторишь.
— Это?
— Повтори, пожалуйста, Катя, а я посмотрю. — Я откинулся на жесткую подушку дивана, ожидая, когда дочь станет наконец сама собой.
— Но…
— Да. Да, Катя, да, да, да. Пожалуйста, не стесняйся. Я ведь твой отец. Стесняться отца — бессмыслица. Ты только что сказала: все, что хочешь. Хочу, чтобы ты продемонстрировала мне то, как ты обходишься без… — Замялся. — без мужчины? — Каково, подумайте, задавать такие интимные вопросы дочери? — Ведь уже делала передо мной это. Объясни, как совершаешь такое без всяких приспособлений?
— Папа, я… Уже дрочила при тебе… Ты видел…. А зачем приспособления, папа? Какие?
— Ну, некоторым девушкам… женщинам нравится вставлять в себя эдакие предметы, напоминающие пенис мужчины.
Катя призадумалась.
— В двух словах, удовольствие, получаемое женщиной, можно, грубо говоря, разделить на два основных типа. Некоторым нравится получать оргазм так, некоторым иначе. Одни вставляют, как я уже тебе объяснил. Другим нравится попросту трогать клитор. Какой вид мастурбации ты предпочитаешь, Катенька?
Возникла тяжелая на первый взгляд пауза; на самом же деле она была легка и поэтична.
— Можешь не отвечать. Я все видел.
Все было понятно без слов.
Дочь сгорала от стыда. Родитель застал ее за неправедным занятием — типичная фабула в некоей литературе для любителей пикантностей, употребляемых, кстати, не совсем традиционно.
— Катя, скажи честно: тебе нравится мастурбировать?
Катя молчала.
Прождав небольшую паузу, продолжил:
— Как, видимо, любой девушке?
Полуобнаженная дочь была
